Сообщество лояльных ведьм
Шрифт:
Сейчас их объединила другая тема: «где искать?».
– Как же вы на них вышли? Ты что, стал членом этого клуба? – спросил Векшин.
– Вовсе нет! Просто они заинтересовались фильмом. Прислали приглашение. Предложили помощь, – сказал Векшин.
– Интересно. А тебе не показалось это странным?
– Я тебя умоляю! Нормальный женский интерес к искусству кино, – поморщился Катайцев.
– Почему «женский»? – удивился Векшин.
– Так это же сугубо женский клуб, ты разве не знаешь?
– Так-так-так… А Лариса Андреевна, значит, президент этого клуба?
В затуманенном взгляде Катайцева блеснул огонек. Кажется, он даже сглотнул слюну.
– Необыкновенно, – подтвердил он.
– Чем же они увлекаются? Мужской стриптиз? Лесбос? Свободная любовь? – заинтересовался Векшин.
– Фу, Паша, не расстраивай меня. Мне нельзя волноваться. У них все гораздо серьезнее. Собственно, тебе самому лучше с госпожой Чайковской переговорить.
– Непременно, Серега. Ты сам-то что думаешь об этом заведении? – спросил Павел.
– Паша, чего мне о нем думать. Мне кино надо снимать. Пригласили, ну и спасибо им. Интерьер там шикарный. Прямо на наш сценарий ложится. Снимали при довольно большой массовке. Причем в съемках участвовали и члены клуба, по-моему. Так, Иннокентий Михайлович?
– Совершенно верно. Мы, разумеется, предложили им по 300 руб. за смену. Но они отказались. У них там, кажется, была какая-то своя вечеринка, – сказал Альтшуллер.
– Сергей, а ты чего-то подозрительного или странного во время съемок не приметил? Вон Иннокентий Михайлович считает, что в «Мефисто» весьма неблагополучная атмосфера, – спросил Векшин режиссера.
– Черт его знает. Я что-то этого не заметил. Бабы там шикарные – это точно. Но уж очень они… скажем так – «далекие», – сказал Катайцев.
– Не подкатить что ли? – спросил Паша.
– Не в этом суть. Просто они где-то далеко всегда, как будто не перед тобой, не здесь и сейчас находятся, а где-то в другом измерении. Смотрит она на тебя, а, кажется, будто сквозь тебя. Такая «вещь в себе», – туманно объяснил режиссер.
– Ты ничем их не расстроил, этих «нездешних» дам? – спросил Векшин.
– Исключено. Мы расстались довольные друг другом. Договорились о дальнейшем сотрудничестве. Хотели даже сфотографироваться на память.
В палату заглянула медсестра и сурово сдвинула брови.
– Серега, ешь побольше кашки и выздоравливай побыстрей, нам еще картину заканчивать, – стал прощаться Векшин.
Катайцев, криво усмехнувшись, слабо пожал им руки.
… Теперь, ожидая Елену и прокручивая в голове детали недавних событий, Павел вдруг почувствовал себя в центре какого-то неведомого, не подвластного ему сюжета. «Мефистофельский» кабак, исчезнувшая пленка, женщина, о которой он не может забыть ни на минуту и ее троекратное появление на его орбите. И что самое забавное: это ощущение неподконтрольности и абсурдности происходящего, похоже, начинало нравиться бывалому кинематографисту и пробуждало в нем азарт и интерес к жизни… А вот и она!
Елена уже стояла рядом и наблюдала за размышляющим Векшиным, глядя на него сверху вниз. Паша улыбнулся ей. На этот раз она осталась серьезной.
Ресторан, действительно, находился
Их усадили за стол. Вышколенный официант с плечами Шварценеггера и манерами принца Уэльского подал меню. Надо сказать, что названия блюд Векшина весьма заинтересовали и даже повеселили. Они возбуждали если и не аппетит, то уж любопытство точно. Салаты «Эмансипэ» и «Утро девственницы», горячие закуски «Амазонка» и «Фемина», коктейли «Путь к себе» и «Железная леди» и… в том же духе страниц на десять. Павел несколько замешкался с выбором.
Елена, чуть приподняв пальцы, подозвала официанта и сказала ему несколько слов.
– Да вы здесь завсегдатай, Елена! – сказал Векшин.
– Нет, просто мне захотелось взять инициативу в свои руки, – сказала Елена.
Векшин не нашелся, что ответить и отдал должное одному за другим появляющимся на столе блюдам. Было вкусно.
– Интересно, а чья это кухня?
– Если вы имеете в виду ее национальную принадлежность, то у нее, скорее, интернациональное происхождение.
– Занятно, – пробормотал Паша.
Елена Николаевна оглянулась на небольшую сцену, где началось какое-то движение. Через минуту музыканты настроились, и зазвучал джаз.
– О, да здесь знают толк не только в кухне и современном интерьере! – одобрил Векшин.
– А вам, наверное, приходилось бывать во многих одесских ресторанах? – спросила Елена.
– Пожалуй. Но мне больше по душе трапеза где-нибудь на природе, такое, знаете ли, барбекю. Когда костер, гитара, шашлыки и хорошая компания. Особенно, где-нибудь у моря, в тихом местечке.
– Когда-то мне тоже нравилось нечто подобное… – сказала Елена Николаевна.
Она наконец-то улыбнулась и посмотрела на него в упор. Блики свечей отразились в ее глазах, непослушная прядь волос упала на лоб, она подула на нее, сморщив нос. И он вспомнил. Должен же он был вспомнить, наконец.
… В тот день ему непостижимо везло. Он познакомился с девушкой, с очень хорошей девушкой, которая понравилась ему если не с первого, то со второго взгляда определенно. Более того, она даже согласилась поехать с ним к морю, где проходила подготовка вечерней смены; директор съемочной группы был свой человек и объяснил режиссеру, что решил попробовать нового администратора из местных.
Съемочный день, а вернее, съемочный вечер сложился также удачно: режиссер не привередничал, актеры не капризничали, а погода не подкачала. К рассвету съемочная площадка постепенно превратилась в импровизированный лагерь отдыха. Кто-то с криком и визгом полез купаться, кто-то копошился у костра, кто-то бренчал на гитаре. Очень нескоро все успокоились. Назавтра киношному сообществу был объявлен выходной. Векшин и его новая знакомая были из числа тех, кто встречал рассвет, отказавшись от сна.