Соотношение сил
Шрифт:
Последние слова Габи пропела, причем довольно громко. Проходившая мимо пожилая пара хмуро взглянула на нее и ускорила шаг.
– Гунгнир, – прошептал Ося, – так называется копье Вотана, символ власти, главный атрибут военной магии. Представляешь, что значит для твоих приятелей Гитлера и Гиммлера наконечник Гунгнира? Вот карп и попросил Путци разыскать в развалинах эту железку и бросить в Одер, чтобы они никогда ее не нашли.
– Неужели твой мудрый карп верит в магическую силу какого-то Гунгнира?
– Не то чтобы верит.
Габи взглянула на часы и охнула:
– Без двадцати шесть, надо еще заехать в гостиницу.
– Не надо. Мой саквояж в твоем багажнике.
– Разве? Ну да, я забыла.
Свой темно-синий «Порш» Габи оставила в квартале от министерства пропаганды. Они добежали минут за двадцать. Сев за руль, она отдышалась и спросила:
– Он успел?
– Кто?
– Путци успел найти Гунгнир и выбросить в Одер?
– Конечно. Только потом его и двух его верных друзей схватили агенты Гейдриха, которым срочно понадобились мертвые поляки для инсценировки нападения на радиостанцию.
Нескольку минут Габи молча вела машину, смотрела прямо перед собой.
– О чем думаешь? – спросил Ося.
– Еще месяц назад эта информация имела смысл. Разоблачение инсценировки… А сейчас некому передавать. Англичане и так все знают, но ничего не делают. Советы – союзник Германии.
– У англичан и французов договор с Польшей, они просто обязаны вмешаться, а союз Сталина и Гитлера – это ненадолго…
Его вдруг прошиб холодный пот. Они говорили в ее машине совершенно открыто. Раньше ничего подобного себе не позволяли. Шансы, что в новенький «Порш» фрау фон Хорвак успели установить записывающее устройство, равны нулю, но есть элементарные правила безопасности, их нельзя нарушать.
Они подъехали к аэропорту, вышли из машины.
– Давай тут попрощаемся, – сказал Ося, – не надо, чтобы лишний раз нас видели вместе.
– Да, ты прав. – Она посмотрела на часы. – Тебе пора.
– Еще есть минутка. – Он открыл багажник, взял свой саквояж. – Послушай, долго этот кошмар не продлится, немцы не хотят войны, это не четырнадцатый год, ты же видишь, никакого энтузиазма.
– Никто не хочет войны, никто, кроме одного сумасшедшего, и вот сегодня она началась.
– Война очень быстро надоест всему населению Германии, истощит ресурсы, вымотает нервы. А магическую железку они не найдут, это я тебе гарантирую.
Габи провела кончиками пальцев по его щеке и прошептала:
– Ося, как хорошо, что именно сегодня ты оказался рядом.
Он увидел влажный блеск в ее глазах и понял, что она больше не может сдерживать слезы.
Она вдруг тихо рассмеялась:
– Магическая железка… Небольшой кусок металла… Где-то я уже слышала…
– О
– Ерунда, пьяный треп… Ладно, раз уж вспомнила, расскажу. В прошлую пятницу был день рожденья Максимилиана, гостей собралось довольно много, один его приятель здорово напился и бранил последними словами бельгийцев. Они сорвали какую-то страшно важную сделку, обещали продать сколько-то тонн урана и в последний момент отказались. Макс удивился, спросил, зачем покупать уран в таком немыслимом количестве, и этот тип понес полную околесицу про энергию распада, мол, недавно что-то там открыли насчет урана. В общем, почти как твой Гунгнир. Сила миллионов пуль и сотен тысяч бомб.
– А этот приятель, он где служит?
– Он советник торгового отдела Управления сухопутных вооружений. Знаешь, он вдруг замолчал на полуслове, будто в один миг протрезвел, очень сильно испугался. Такая паника никак не вязалась с фантастической ахинеей, которую он нес. Это было… Ну, как если бы ты, рассказывая свою историю про карпа и Гунгнир, вдруг осознал, что выбалтываешь государственную тайну.
– У них сплошные тайны. – Ося махнул рукой. – Для того их и сочиняют, чтобы выбалтывать на вечеринках.
– Думаешь, ерунда, пустышка? – неуверенно спросила Габи. – Но ведь правда было какое-то открытие насчет урана, я читала.
– Только что ты сама сказала: ерунда. – Ося поцеловал ее в нос. – Уран – это божество из греческой мифологии, кстати, довольно мерзкое. Без конца брюхатил свою мамашу Гею и заставлял ее прятать детей в утробе, потому что получались уроды…
– Знаю, но это еще и химический элемент, который…
Ося закрыл ей рот ладонью.
– Тс-с! Один из сыновей, Хронос, в конце концов отсек папаше Урану яйца серпом.
Под ладонью он почувствовал улыбку, потом поцелуй. Габи обняла его, прижалась всем телом, скользнула губами по шее, легонько прикусила ухо и тут же отпрянула, зажмурилась, помотала головой.
– Все, иди, твой самолет улетит!
– Чиано должен встретиться с Риббентропом, я буду в свите, как всегда, – выпалил Ося.
Он схватил саквояж, побежал к воротам аэропорта, запрещая себе оглядываться, но все-таки оглянулся. Темно-синий «Порш» сорвался с места и помчался прочь на большой скорости.
* * *
Куранты пробили полночь, спецреферент Крылов машинально взглянул на часы, глотнул остывшего чаю, отчеркнул на полях пару абзацев. Прогудел последний удар и мягко слился с воем ночного ветра. Мела метель. За дверью глухо простучали шаги. Кремлевские коридоры жили своей обычной ночной жизнью. Пока Хозяин не уезжал в Кунцево, никто не смел покинуть рабочее место. А уезжал он, как правило, под утро.
Илья прошелся по кабинету. Сквозь оконные щели дуло, ветер выл, как живое существо. На подоконнике шевелились, шуршали номера «Правды» за прошедшую неделю.