Соперница с обложки

Романова Галина Владимировна

Ну что же, так, значит, так. Будут разбираться. А если Марианна Степановна Волина к тому времени соизволит вернуться с отдыха или выйти из запоя, он только рад будет. Нет пропавшего человека, нет и состава преступления.

– Я?

Девушка закусила губу и часто-часто заморгала, будто пыталась вспомнить. Но что-то подсказывало Дмитриеву, что она напряженно размышляет, о какой последней встрече с Волиной она может рассказать.

– Так на работе, – с облегчением выдала секретарша и глянула на Андрея с выжидательной настороженностью:

поверит или нет. – Она вызвала меня, дала указания и…

– Какие указания? – тут же ввернул он, потому что при слове «указания» у секретарши заметно дернулась шея, будто на нее кто-то невидимую петлю накинул. – Что за указания вам дала под конец рабочего дня Волина?

– Ну… по работе там.

– Что по работе?

Она врала. Он видел, что она врет. И не мог понять причину. Что такого могла науказывать ей Марианна Степановна, что она боится рассказывать? Не голышом же прийти на работу на следующее утро, в самом деле!

– Ну…

– Послушайте, Ксения, кажется, я не ошибаюсь? Отлично. – Андрей проникновенно улыбнулся в испуганную лживую физиономию секретарши. – Давайте договоримся… Вы откровенно и быстро отвечаете на мои вопросы, а я вас потом отпускаю на все четыре стороны. Видели, какая очередь в коридоре собралась из желающих со мной пообщаться? Отлично! Приступим?

– Она велела мне подстричься, – с благоговейным ужасом выдохнула девушка.

– И что? Что здесь такого?

– Ах, вы не понимаете! – с внезапной горячностью воскликнула Ксения. – Когда она говорит!.. Когда так вот говорит, то… Кровь просто стынет в жилах. И жить не хочется. И попробуй не подчиниться! Она такая была…

– Какая? – внезапно заинтересовался Дмитриев.

– Ужасная! Она была ужасная! – прошептала через силу секретарша и закрыла лицо руками. – Ее все боялись, все! Даже дочь ее… Хоть и хорохорилась, но боялась так же, как и все! Марианна Степановна – она была очень жесткой.

– А почему была, Ксения? Вы вот все время – была, была, а что, разве труп ее уже нашли?

Дмитриеву было интересно наблюдать за этой перепуганной насмерть девицей. Он очень живенько представлял себе ее, приехавшую из далекого села с дешевенькой сумкой, полной акриловых водолазок и закатавшихся свитеров из овечьей шерсти. Представлял, как мечется она по городу в поисках работы. Как всюду ей дают от ворот поворот. И тут вдруг – бац! – удача! Она натыкается на фирму, где ей не только дают работу, но и…

А кстати!

– Где вы живете, Ксения? В общежитии?

– Нет, почему? Марианна Степановна позволяла мне жить в своей квартире, – ответила она с явной неохотой.

– Квартира принадлежит ей?

– Ну… да, конечно, она там тоже прописана.

Ксюша закусила губу с досады на приставучего милиционера. Взял бы и узнал все в жилищно-коммунальной конторе. Чего от нее хочет услышать? Что она теперь, если Марианна не найдется живой и невредимой, с квартирой осталась?

– Квартира,

если я правильно понял, не была в собственности у Волиной? – догадался Андрей.

– Нет.

– Ага, понятно. – Андрей побарабанил пальцами по красивой поверхности стола пропавшей хозяйки. – А вы, Ксения? Вы были там прописаны?

– Да. – Ее голова опустилась еще ниже. – Меня она прописала.

– Стало быть, в случае ее смерти квартира остается за вами, – даже не спросил, а утвердительно произнес Дмитриев. – Чем не мотив для убийства, не так ли, Ксения?

– Я… Я ее не убивала! Вы что?! О чем вы говорите?! Интересно, как и когда бы я это сделала, если прождала весь вечер – почти до одиннадцати – парикмахера?!

– Зачем? И где?

– О господи! – Секретарша ухватилась за свою челку, выстриженную почти до самого корня. – Этой стерве не нравилась моя челка, понимаете! Вчера докопалась, подстригись и подстригись! И велела идти к своему мастеру, и визитку его мне дала.

– А он что же, не принял вас?

– Нет! А стричься-то надо было, иначе…

– И вы подстриглись у своего знакомого, не у знакомого Марианны Степановны, – перебил ее догадливый Дмитриев.

– Д-да, – снова с небольшой заминкой ответила девушка, видимо, тоже не совсем искренне.

– И он испортил вам прическу, так я понимаю?

– Сами видите, как обкромсал! – опечалилась Ксюша. – Если бы Марианна меня сегодня увидела с такой головой, то точно собственноручно обстригла бы налысо.

Еще один повод не желать видеть ее сегодня в своем кресле, тут же подумал Андрей, делая пометки в любимом блокноте с видом Красной площади на обложке. Девушка в случае смерти начальницы выигрывала во всем, и волосы на голове целыми оставались, и в квартирке теперь единолично прописана. Ай да удача подвалила простушке из глубинки.

Ее он обозначил номером первым.

– Да, Ксения, мне нужны координаты вашего цирюльника, – напомнил он ей, отпуская.

– А-а… у меня их нет, – сразу растерялась она и сжалась вся как-то, делаясь будто меньше ростом.

– Как же так? Вы договариваетесь о встрече, а у вас нет координат парикмахера. Позволю себе вам не поверить.

– Да не я с ним договаривалась, а Саша Сурков! – выпалила она с великой неохотой. – Мы вместе работаем. Он начальник охраны на фирме. У него знакомый парикмахер есть, вот он и позвонил ему.

С какой это стати начальнику охраны заботиться о прическе секретарши? Вполне резонный вопрос, который мог возникнуть у каждого, и у него в том числе. С самого начала беседы она призналась, что ни с кем на фирме тесно не дружит и не дружила, а тут вдруг такая забота.

– Он ваш любовник? – прямо в лоб спросил Андрей, не став ходить вокруг да около.

– О господи! – снова ахнула Ксения, помаялась минуту, а потом кивнула: – Да, Сурков мой любовник.

– И вчера вы с ним встречались?