Соперницы
Шрифт:
– Нет, я не могу оставить Азби, я должна дождаться его.
– Хорошо, пойдем, я уложу тебя в чулане, полежишь, отдохнешь.
– А если кто-нибудь увидит?
– Ничего, ничего, это всего лишь пять ударов плетью, столько я выдюжу.
Герцог наклонился к жене.
– Где твоя дочь, Анриетта? Жильбер Гадобер ищет ее уже битый час, а она как сквозь землю провалились. И прекрати теребить свой крест. Найди Алису!
Анриетта нашла дочь в летнем саду, в самом его укромном уголке. Когда она подошла, гордость за дочь охватила ее. Господи, какая
– Дорогуша, папа хочет тебя видеть. Я пришла предупредить тебя, что Жильбер Гадобер уже паром исходит от желания потанцевать с тобой.
– Ах, мама, как я не хочу видеть этих напыщенных глупых людишек, которым дела нет ни до меня, ни до моих чувств.
– Доченька, разве ты не хочешь танцевать? Ты же любишь балы. Найди себе молодого красивого парня и наслаждайся вечером.
– Молодой красивый парень, с которым я хочу потанцевать, не может себе этого позволить.
– А что с ним? – испугалась Анриетта. – Ты говоришь о ком-то конкретно, Алиса?
– Ах нет, мам, ну конечно, нет. А с Гадобером, наверное, придется станцевать один танец. Должна же я выполнить свой долг перед папой.
– Он неплохой мальчик.
– Дай-ка мне поразмышлять. Он туп, уродлив, самодоволен, а в целом, пожалуй, да, весьма неплохой мальчик.
Мама с дочкой от души рассмеялись.
Алиса нашла Блеза в саду позади веранды, где он кормил с рук привязанную к дереву обезьянку. Ее отец привез дюжину капуцинов специально для бала. Но их привязали к деревьям, чтобы животные не пугали гостей, чтобы никто не давал им есть, чтобы они не гадили на глазах у публики.
Голодный капуцин жадно ел апельсин вместе с кожурой, смешно гримасничая и с благодарностью глядя на Блеза. Алиса гордилась тем, что у нее такой добрый друг.
– Не угостите бокалом шампанского даму? – сказала она, с любовью глядя на Блеза.
– О да, моя королева, для вас все, что угодно.
– Зря мы отдали всех кучеров Дювалону, – говорила Анжелика Сюзанне, сидя рядом с ней на облучке. – Ты хоть представляешь, что о нас подумают, когда мы приедем в карете без кучера и сопровождения?
– Все знают о нашей ситуации, – увещевала ее Сюзанна, крепко сжимая в руках вожжи. – Кроме того, я не доверяю никому, кроме Сета, а его так и так забрали, поэтому лучше уж я как-нибудь сама. Пожалуй, надо было выехать раньше, – сменила она тему.
– Да уж, а то все подумают, что мы в последнем списке Дювалона.
– Интересно, – продолжила разговор Анжелика, когда они свернули с аллеи на дорожку, ведущую к поместью, – как месье Бранниган будет добираться? Мы же отдали все кареты герцогу.
– Может, он поедет в карете Джулии Таффарел?
– А ты хоть одну видела?
– Не припомню.
– Вот и я не припомню. Знаешь, мне даже интересно, как она появится на балу, ей же сто лет в обед, ею детей пугают. Однажды мы с братом бегали по ее лугам – была у нас такая привычка с Жаном Луи – и наткнулись на нее. Серая рабочая рубаха,
При упоминании о Жане Луи девушки замолчали и так и доехали до парадного входа в Саль-д'Ор в тишине. Сет подоспел раньше других негритят, чтобы открыть дверь хозяйкам.
Прежде чем зайти в дом, Сюзанна остановила золовку и посмотрела ей в глаза.
– Анжелика, помни одно: Эритаж стал для меня домом, и я сделаю все, чтобы вернуть его для тебя и себя.
– Но каким образом, Сюзанна?
– Просто доверься мне, у меня есть план.
Не найдя никого, с кем хотелось бы перекинуться словечком, и выпив больше шампанского, чем позволял возраст и здравый смысл, Тео решил вернуться на бал и подкрепиться.
Гости продолжали прибывать, и кареты сновали на пристань и обратно, привозя все новых и новых гостей. Тео начинал уже подумывать, не покинуть ли ему это сборище, но мысль о Джулии удерживала его.
Добравшись наконец до столика с едой, Бошемэн заметил Анжелику Журден и Сюзанну, вдову ее брата. Девушки смотрелись потрясающе. Обе были обворожительно красивы. На Анжелике было платье из белого шелка со светло-зелеными полосами вдоль корсажа. Прибранные сзади волосы украшены хризолитовыми заколками. Сюзанна нарядилась в такое же полосатое платье, только на желтой ткани вырисовывались красные полосы, а грудь и волосы были в гранатовых украшениях. Несмотря на их красоту, девушки явно не знали, куда идти, в глазах обеих сквозила паника. Бедняжки! Особенно плохо было Анжелике. Конечно, Сюзанна потеряла мужа, но у нее было много родственников, а вот у Анжелики не было никого, кроме брата. А сейчас у них нет даже крыши над головой. Каково это, жить из милости нового хозяина? Несчастные девочки, надо будет как-нибудь зайти к ним, предложить свою помощь.
В зал вошел Филипп. Тео отметил, что молодой креол уже изрядно пьян. Взгляд его блуждал, а поза была похожа на гончую, учуявшую подраненного зверя. Проводив взглядом Филиппа, он заметил чету Мартино. Молодые явно скучали. Что ж, их можно было понять: богатые, красивые, влюбленные друг в друга. Им ни до кого нет дела. Плохо ли это? Наверное, плохо, но по крайней мере они искренни в своих чувствах. Дети, выросшие, но так и не повзрослевшие дети.
Рядом с Тео, кружа в танце, пронеслись Жильбер и Алиса. Младший Гадобер был на вершине блаженства и болтал без умолку, а вот Алисе, похоже, не терпелось закончить танец.
– Я танцую лучше всех, – говорил Жильбер Алисе. – Я учился в Европе. Я знаю несколько языков, а еще я прекрасно стреляю из ружья.
Боже мой, ну неужели он не знает ни одного предложения, которое начиналось бы не с «я»? Больше всего Алису раздражали не внешность Жильбера и не его малый рост, а его беспрестанная хвастливая болтовня. Наконец танец закончился.
– Потанцуем еще? – спросил Жильбер.
– Нет! – чуть не закричала Алиса. – Я устала. Лучше встретимся в саду… попозже… через часик.