Сопротивление королевы
Шрифт:
– Мы и не ждали от вас ничего. – Эйлин показала на телегу. – Это дар от лорда Берка. Мы служили ему в темные годы. Хвала ему, он был добр к нам, вашим людям.
Я подошел к телеге, стараясь скрыть клубок чувств. Там были: одеяла, пряжа, чистая одежда, чугунная посуда, бочонки эля и сидра, круги сыра, корзины яблок, вяленое мясо, кроме того, ведра, чтобы носить воду из колодца, бумага и чернила для письма.
– Я в долгу перед лордом Берком, – произнес я.
– Нет, мой лорд, – Шеймус положил руку мне на плечо, –
Я уставился на тана, не зная, что сказать.
– Идемте! Занесем вещи и начнем приводить замок в порядок, – заявила Эйлин, похоже, ощутив мои мысленные сожаления.
Втроем мы начали носить бочонки и корзины в кухню, и тут я обнаружил, что Томас опять пропал. Я собрался его позвать, но в дверь снова постучали.
– Лорд Эодан!
Темноволосый молодой человек с веснушчатым лицом и ручищами толщиной почти с мою талию приветствовал меня широкой улыбкой.
– Я Дерри, ваш камнетес.
И так продолжалось все утро.
Когда солнце поднялось выше, вернулось еще больше людей со всевозможными дарами. Прибыли еще два моих тана с женами в сопровождении мельников, свечников, ткачей, целителей, садовников, пивоваров, поваров, камнетесов, бондарей, йоменов… Все возвращались, смеясь и плача. Некоторых я никогда прежде не видел, других тотчас узнал: это были воины, которых я видел в битве на лугу несколько дней назад. Только теперь они пришли с семьями, детьми, родителями и пожитками. У меня распухла голова от имен, а руки болели от перетаскивания в кладовые тюков с провизией.
Ближе к вечеру женщины занялись уборкой в зале, а мужчины принялись очищать двор от сорняков и вьющихся растений и выбрасывать из комнат разбитые стекла и сломанную мебель.
Я выносил остатки кресла, когда увидел Дерри: он стоял ко мне спиной во дворе и смотрел на камень с именем Деклана. Я не успел придумать, что сказать, как камнетес взял железный лом и яростно выкорчевал камень. Взяв его в руки и перевернув, чтобы не видеть имени, он свистнул одному из парней.
– Отнеси это в трясину за рощей, – сказал Дерри. – Только не переворачивай, слышишь? Брось его в болото как есть, лицевой стороной вниз.
Мальчишка кивнул и с озадаченным видом припустил прочь, неловко держа камень.
Я заставил себя пройти дальше, прежде чем Дерри заметил меня, и отнес сломанное кресло в яму для костра. На меня словно надвинулась темнота, хотя я стоял на лугу, залитом дневным светом.
Я задержался у ямы. За спиной – замок, передо мной – куча разбитой мебели, ожидавшая, когда ее подожгут. Но с гор исходил безмолвный шепот, холодный и резкий. Темные слова разносились как шипение в шелесте травы, как проклятие в стенании дубов.
«Где ты, Эодан?»
Я закрыл глаза, сосредоточившись на том, что было истиной, а что реальностью: на ритме пульса, твердости
Голос раздался снова, молодой, но жестокий, его сопровождали запах гари и сокрушительная вонь нечистот.
«Где ты, Эодан?»
– Лорд Эодан!
Я открыл глаза и обернулся. Передо мной стоял Шеймус с обломками стула. Я помог ему швырнуть их в кучу, и мы молча пошли во двор, где Дерри уже заложил место Деклана другим, безымянным, камнем.
– Эйлин вас ищет, – наконец сказал Шеймус, отводя меня в прихожую.
Я вдруг заметил, как тут тихо и пусто, и последовал за таном в зал.
Все уже собрались, ждали только меня.
Я шагнул в зал и замер, удивленный преображением.
В камине горел огонь, были расставлены столы на козлах, а на них разложены разномастные оловянные и деревянные подносы. На лугах нарвали цветов корогана и сплели из них голубые гирлянды на столы. Свечи освещали блюда с едой: в основном хлеб, сыр и соленья, но кто-то нашел время зажарить пару ягнят. Пол под ногами блестел как начищенная монета. Но прежде всего мое внимание привлекло знамя, свисавшее с каминной полки.
Символ Морганов. Голубое, как летнее небо, с вышитой в центре серой лошадью.
Я стоял в зале, среди своих людей, глядя на символ, который принадлежал мне по праву рождения, под которым были убиты мать и сестра; символ, который я должен возродить.
– Быстрые рождены для самой долгой ночи, – начал Шеймус, и его голос эхом прокатился по залу. Это были священные слова, девиз нашего Дома. Повернувшись ко мне, он подал серебряную чашу с элем. – Ибо они первыми встретят свет.
Я сжал чашу, я цеплялся за эти слова, потому что чувствовал себя так, словно провалился в длинный туннель и не знаю, когда достигну дна.
– За Быстрых! – проорал Дерри, поднимая свою чашу.
– За лорда Моргана, – добавила Эйлин, стоя на скамье, чтобы видеть меня поверх толпы.
Они подняли чаши за меня, и я поднял свою за них.
Внешне я казался спокойным и радостным, выпивая за здравие присутствующих, но внутри весь дрожал от груза ответственности за них.
Я снова услышал шепот, доносившийся из темного угла. Услышал сквозь приветственные крики и суматоху ужина, когда меня вели к возвышению.
«Где ты, Эодан?»
«Кто ты?» – мысленно прорычал я, усаживаясь в кресло, напряженный, как натянутая струна.
Голос исчез, будто его и не было. Не теряю ли я рассудок от усталости?
Эйлин положила мне на тарелку лучшую баранью отбивную, и, глядя, как из мяса сочится красный сок, я понял.
Эти слова прозвучали в замке двадцать пять лет назад. Их произнес человек, который разнес весь замок, пытаясь найти мою сестру и меня.
Деклан Ланнон.
Глава 5. Бриенна