Сор из избы
Шрифт:
— На шмотки не смотри, — пришлось объяснить Леше. — Поработаешь тут — все заимеешь! Но не ставь целью и не поддавайся вещизму, засосет! Смотри в суть…
Он распахнул душу — она была прекрасна и чиста: зачетка вечернего отделения политеха с пятерками, удостоверение дружинника, донора, дипломанта смотра художественной самодеятельности…
Напоследок Леша пнул небрежно колесо «Жигулей»:
— Не роскошь, Галкин, а средство передвижения! Будь выше…
Машина рванула с места и скрылась в клубах сивой пыли. Леша перевел дух. Беседа с новичком далась нелегко.
Рядом
Предстояла заводская спартакиада, и надо было срочно скомплектовать команды по возрастным группам, обеспечив стопроцентный охват. Коля записал кузнеца Медведева в гиревики. На первой же тренировке в зале тот поднял рекордный вес, заставив ахнуть даже мастеров спорта. Поднять-то поднял, а после случилась осечка. Медведев бродил со штангой на вытянутых руках и не понимал, куда опустить рекордный вес.
— Клади на место! — кричали ему. — Положи, где взял!
Медведев воспринял это как насмешку. Зачем было тужиться, поднимать, рвать мослы ради двух центнеров, если нет под рукой вагона или грузовика, куда бы можно сложить стальные блины. Медведев не привык трудиться впустую.
В марафоне сразу выделился экспедитор отдела сбыта Фофанов, худой и длинный, как жердь. Со старта он ушел далеко вперед и около часа бежал один, а после ему надоело одиночество, он остановился и подождал остальных, чтобы поговорить по ходу дела на всякие темы. Фофанов был очень общительный в силу своей профессии и большой семьи из жены и шести девочек.
«Ну публика, — сердился Коля-физорг, — дремучий лес!» Какие таланты пропадали! Коля обещал Медведеву обеспечить вагонетку, куда бы он складывал свои рекорды, хотя бы на тренировке, а Фофанову выдал за казенный счет мини-транзистор, чтобы тот не скучал на дистанции и слушал последние известия или концерты по заявкам для тех, кто в пути.
Коля обещал всем, кто запишется в сборную команду кузнечного цеха, выдать талоны на бесплатное питание и инвентарь, а также спортивные майки и трусики. Желающих на талоны, инвентарь и майки было много, но когда дело доходило до тренировок…
«Не надо нам спорта, — говорили женщины, — мы у плиты наломаемся да настираемся, по магазинам набегаемся. Чем не рекорд?»
Молодежь как будто соглашалась выступить на стадионе и поддержать честь коллектива, если не будет жарко или сыро, а по «телеку» не погонят какой-нибудь двенадцатифильмовый детективный сериал.
Судьба Коли была в руках случая, он поглядывал с тоской на небо в тучах и записывал прогнозы метеобюро. Погоду обещали сухую и не жаркую, как раз ту, что требовалась.
Скорей
«Не я первый, не я последний!» — утешал себя Коля. В школе, помнится, он выступал за взрослых, и в судейских протоколах значилась вымышленная фамилия. Рекордов он не ставил, да на него и не очень рассчитывали — кому охота стараться за чужого дядю. Главное, обеспечить массовость и укомплектовать команду. Закончив учиться, он еще года два выступал за школу, под видом ученика, чтобы не обидеть тренера.
Приходилось выкладываться, но на судьбу Коля не жаловался. Спорт он любил и прощал ему некоторые издержки.
— Что за тип гнался за тобой? — спросил он Лешу, опасливо оглянувшись на Галкина. — Морда зверская. Ты ему ничего не обещал?
— Спит, понимаешь, на работе и мечтает, чтобы все готовеньким ему в руки плыло!
— Артист! — присвистнул Коля. — У нас в команде был такой: мужики на поле с мячом работают, кости трещат, а он по краю козликом скачет, выжидает…
— Здоровилло из него сделает мужчину, — кивнул Леша, расслабляясь, — а я со своей стороны подготовил почву…
— Ну, до тебя ему, как до звезд! — сказал восхищенно Коля. — Я думаю, на поле ты был бы страшен! Как таран…
— Само собой! Завтра устроим вечер для новеньких. Нацелим, просветим! Сейчас заскочим на базу за материальным подкреплением…
— Дефицит? Одобряю! Он убеждает быстрее всяких речей и пожеланий! Я готов. Как ты думаешь, Лешенька, там японским «магом» разжиться можно?
— В принципе! — подумав, сказал комсорг. — Чего не бывает! Но учти, не в ущерб принципам и не поддаваясь вещизму! Ты меня знаешь.
— «Маг» не роскошь, Лешенька, а средство духовного роста! — обиделся Коля-футболист. Про то, что это будет уже третий японский маг в его руках, он промолчал. Первые два он сбыл через комиссионку, по двойной цене.
Леша спешил. До конца рабочего дня ему еще надо было выбить оркестр и зал для комсомольской свадьбы, а также место под гараж, путевку, траурный венок, лук со стрелами, байдарку с мотором, два аккумулятора для актива кузнечного… Он достал список, чтобы никого не забыть. И все это сделать не в ущерб идеалам, не поддаваясь вещизму.
— Тяжко! — признался он Коле. — Но куда денешься? Не могу отказать, в том моя слабость…
— Не слабость, Лешенька, — горячо заверил Коля-футболист, — сила! Мне бы твои возможности!
Между тем, оставшись один, Галкин с ростками сознательности решил не сидеть балластом на шее коллектива, а двигать туда, где решается судьба пятилетки. Он вклинился в гущу тяжелых молотов, ища точку отсчета своей биографии. У чугунной станины молота стоял человек в замасленной робе и что-то включал, ворочая щипцами раскаленную заготовку. На красный податливый металл падал сверху тяжелый боек молота. Жизнь крутилась, выполняя план производства и социального развития завода, начислялись премиальные, рос горячий стаж и добавлялись прочие хорошие вещи, вроде морального поощрения. Галкин подскочил под горячую руку к машинисту, дескать, дай попробовать!