Соратники Иегу
Шрифт:
Он схватил юношу за полу мундира и оттащил его назад.
— Гражданин, — воскликнул он, — ты только лейтенант, а я главнокомандующий, мне быть впереди!
— Вы совершенно правы, — ответил лейтенант. И он последовал за Бонапартом.
Вечером, узнав, что две австрийских дивизии полностью разгромлены и взято две тысячи пленных, пересчитав захваченные пушки и знамена, Бонапарт вспомнил о молодом лейтенанте, которого он увидел перед собой в момент, когда ожидал увидеть смерть.
— Бертье, — сказал он, — прикажи моему
— Генерал, — в замешательстве пробормотал Бертье, — Баланс ранен…
— В самом деле, я не видел его сегодня. Ранен? Куда? Как? На поле битвы?
— Нет, генерал; вчера у него была серьезная ссора, и ему прокололи грудь шпагой.
Бонапарт нахмурился.
— Все знают, что я терпеть не могу дуэлей, — жизнь солдата принадлежит не ему, а Франции. Ну, так прикажи Мюирону.
— Он убит, генерал.
— В таком случае, Эллио.
— Тоже убит.
Бонапарт вынул из кармана платок и вытер пот, выступивший у него на лбу.
— Ну тогда прикажи кому угодно, но я хочу видеть этого лейтенанта.
Он не решался еще кого-нибудь назвать из опасения получить роковой ответ: «Он убит».
Через четверть часа молодого лейтенанта ввели в его палатку.
Лампа разливала тусклый свет.
— Подойдите, лейтенант, — сказал Бонапарт. Молодой человек сделал три шага и очутился в световом круге.
— Так это вы, — спросил Бонапарт, — сегодня утром хотели меня опередить?
— Дело в том, генерал, что я держал пари, — весело отвечал лейтенант. При звуке его голоса главнокомандующий вздрогнул.
— И вы проиграли его из-за меня?
— Может — да, а может — нет.
— А что это за пари?
— Что я сегодня же получу чин капитана.
— Вы выиграли.
— Благодарю, мой генерал!
И молодой человек рванулся было вперед, как бы желая пожать руку Бонапарту, но тут же подался назад.
На какую-то секунду свет лампы упал на его лицо, но за это мгновение главнокомандующий успел рассмотреть его черты, как уже раньше обратил внимание на его голос.
И лицо и голос были ему знакомы.
Он порылся в памяти, но память ничего не подсказывала ему.
— Я знаю вас, — произнес он.
— Очень возможно, генерал.
— Это не подлежит сомнению, вот только не могу вспомнить ваше имя.
— А вот вы, генерал, так прославились, что ваше имя никому не забыть.
— Кто же вы?
— Спросите Баланса, генерал.
У Бонапарта вырвался радостный возглас:
— Луи де Монтревель! И он распахнул объятия. Лейтенант бросился ему на шею.
— Хорошо, — сказал Бонапарт, — ты прослужишь неделю в новом чине, чтобы все привыкли видеть у тебя на плечах эполеты капитана, а потом станешь моим адъютантом вместо бедняги Мюирона. Идет?
— Обнимемся еще раз! — воскликнул Луи.
— Конечно! — радостно отвечал
— Признайся, что это ты проколол шпагой Баланса? — спросил он.
— А как же, генерал, — отвечал новоиспеченный капитан и будущий адъютант, — я при вас это ему обещал: для солдата слово священно!
Через неделю капитан Монтревель стал адъютантом главнокомандующего, который заменил имя Луи, в те времена неблагозвучное, более подходящим именем Ролан. И молодой человек, не сожалея о том, что Людовик Святой уже больше не его патрон, принял имя племянника Карла Великого.
Ролан (никто уже не смел называть капитана Монтревеля его именем Луи с тех пор, как Бонапарт окрестил его Роланом) проделал с главнокомандующим Итальянскую кампанию и вернулся с ним в Париж после мира, заключенного в Кампо-Формио.
Когда было решено предпринять военную экспедицию в Египет, главнокомандующий одним из первых избрал Ролана для участия в этом бесполезном, но романтическом крестовом походе. Как раз в это время Ролан узнал о смерти отца. Бригадный генерал де Монтревель был убит на ]Рейне, меж тем как его сын сражался на Адидже и на Минчо. Получив отпуск, Ролан отправился к своей матери.
Госпожа де Монтревель, Амели и юный Эдуард жили на родине генерала, в трех четвертях льё от Бурка, в так называемых Черных Ключах, в прелестном доме, который называли замком; этот дом и несколько сот арпанов земли, приносившей от шести до восьми тысяч франков дохода, были единственным достоянием генерала.
Несчастная вдова была сильно опечалена отъездом Ролана в эту рискованную экспедицию: потеряв мужа, она страшилась потерять и сына; нежная и кроткая креолка не обладала суровым патриотизмом спартанских матерей.
Бонапарт, горячо любивший своего товарища по Военному училищу, позволил Ролану явиться к нему в Тулон в самый последний момент.
Но Ролан так боялся опоздать, что решил сократить время отпуска. Он расстался с матерью, дав ей обещание (которое, впрочем, не собирался исполнять) не рваться навстречу опасности, и приехал в Марсель за неделю до отплытия флота.
Мы вовсе не намереваемся описывать Египетскую кампанию подробней, чем Итальянскую. Сообщим лишь то, что поможет нам понять смысл описываемых событий и характер Ролана в различные моменты его развития.
Девятнадцатого мая 1798 года Бонапарт со своим штабом отплыл, взяв курс на восток. 15 июня мальтийские рыцари вручили ему ключи от крепости. 2 июля армия высадилась в Марабуте; в тот же день была взята Александрия; 25-го Бонапарт вступил в Каир, разбив мамлюков у Шебрахита и у пирамид.
Во всех этих переходах и сражениях Ролан оставался верен себе: был весел, отважен, остроумен, шутя переносил дневной палящий жар и ночные ледяные росы, с пылом героя или безумца бросался на сабли турок или под пули бедуинов.