Сорняк из райского сада
Шрифт:
Щеки Алины вспыхнули румянцем.
— Я была в гостинице. — Неохотно ответила она и отвела глаза.
— Врет! — отметил про себя Косимов.
— В какой гостинице, укажите адрес. — Владислав достал записную книжку.
— Диктуйте, я записываю, название гостиницы и номер комнаты.
Алина продиктовала.
— Ладно, Алина Игоревна. Я не стану вас больше беспокоить вопросами, тем более, что отвечаете Вы на них неохотно, только видите — ли в чем дело! Секретарша Голубева утверждает, что разговаривали Вы с ним не более пары минут, ведь у нее после прерывания связи производится щелчок по телефону. Согласитесь, что за
— А пока, давайте-ка снимем отпечатки Ваших прелестных пальчиков.
Буквально через день Алина Петрунько была уже гораздо разговорчивей, ибо Косимов, вооруженный весомой информацией, вынужден был вызвать ее по телефону в отделение местной милиции, где в присутствии дежурного капитана устроил ей форменный допрос.
— Присаживайтесь, Алина Игоревна, — сказал ей Владислав, и придвинул свободный стул поближе к столу, за которым сидел капитан и девушка — секретарь, ведущая протокол, после чего уселся на свое место, рядом с капитаном.
Алина была бледной и испуганной. Она присела на краешек стула, плотно сжав колени и положила на них свою маленькую черную сумочку.
— Алина Игоревна, вчера мне сообщили из Москвы, что проверили Вашу информацию по гостинице. И что же выяснилось? — А то, что Вы, сдав ключ от своего номера администратору в семь часов сорок минут вечера, о чем записано в журнале регистрации, вышли из гостиницы и вернулись только в половине двенадцатого ночи. Вчера же Вы уверяли меня в обратном! — Это раз. Второе! — На деревянной полированной торпеде машины Голубева обнаружены отпечатки пальцев. И чьих бы Вы думали, Алина Игоревна? — Ваших! Согласно этому Вы являетесь подозреваемой в убийстве Алексея Витальевича Голубева.
— Да, Вы что? — воскликнула перепуганная насмерть Алина. — Я не встретилась с ним вечером! Я хотела, то есть мы договорились, а он…
— Успокойтесь! — Косимов налил Алине воды.
Она сделала несколько судорожных глотков и дрожащей рукой поставила стакан на стол.
— Алина Игоревна, успокойтесь, и расскажите все с самого начала и по порядку. — Сказал Владислав.
— Итак, зачем Вы приехали в Москву?
Алина недоверчиво посмотрела на капитана и секретаршу.
— А можно без них поговорить?
— Нет, Алина Игоревна! Без них можно было только вчера.
— Я приехала…. Понимаете, я была беременна и приехала в Москву, чтобы сделать аборт.
— Вы договорились об этом с Голубевым?
— Да! Я… в общем, когда я обнаружила беременность, сразу позвонила Алексею Витальевичу из Самары, и попросила его помочь. Он сказал, чтобы я приезжала в Москву, и обещал все устроить.
— Так! Ну, и?
— Я приехала как раз в этот день.
— В день убийства?
— Да! Я приехала на поезде в девять тридцать утра, и определившись в гостиницу, которую он для меня забронировал заранее, стала ему звонить на мобильный телефон. Номер почему-то все время был недоступен, и тогда я позвонила ему в офис.
— Угу! — снова подбодрил ее Косимов.
— Алексей Витальевич, услышав мой голос, занервничал,
— Ладно, о чем вы разговаривали?
— Он привез деньги на операцию и указал адрес клиники, в которую записал меня. Разговаривали мы совсем недолго. Во первых, он сказал, что принимает сегодня немцев и потому очень спешит! А я так и вообще, была расстроена из-за этой операции. Он немного меня подбодрил и предложил увидеться вечером, после фуршета. Мы договорились с ним встретиться в десять часов вечера на Краснопресненской. Мне было удобно добираться туда из гостиницы. Алексей Витальевич обещал немного развлечь меня. Сказал, что мы пойдем в ресторан.
— И он, конечно же, не приехал.
— Не приехал и не позвонил. А ведь обещал.
— Обещал?
— Да! Мы договорились, что если он будет опаздывать, то обязательно позвонит. В общем, он не приехал. Я же на следующий день с самого утра отправилась в клинику и пробыла там три дня. Звонить я ему больше не стала. Обиделась! Сами понимаете, такое дело, а он…Я еще подумала тогда, что мы с ним больше не будем встречаться. Мне казалось, что у него уже давно появилась другая женщина в Москве.
— У Вас были основания так думать?
— Возможно! Он охладел ко мне в последнее время! Может, из-за другой, а может, из-за квартиры.
— Из-за квартиры?
— Да, я просила его купить мне в Москве квартиру. Одним словом, на четвертый день я уехала в Самару, а там, выйдя на работу, в первый же день узнала о его убийстве.
ГЛАВА 20
Фуршет близился к завершению, когда к Маше Кружилиной подошел Эрвин Линденберг и принялся в открытую с ней заигрывать.
— Марийя Вы прэлест! — одарил он ее комплементом на ломаном русском языке. — Вы моя мечты девочка! Я хочет познакомиться с твой ближе. — И Эрвин, взяв ее за руку, прикоснулся к ней мокрыми губами, вызвав у Маши брезгливую дрожь, пробежавшую по всему телу.
— Марийя, я ехать в гостиницу с твой сейчас очень хотел!
Этот лысеющий сорокопятилетний немецкий коммерсант, с круглым, намечающимся брюшком, который уже третий раз посещал "Химпласт" с группой представителей своей фирмы, специализирующейся по производству материалов, идентичных Голубевским, еще и раньше похотливо поглядывал на нее, но говорить ни о чем не решался. А сейчас, видно, на него подействовало спиртное и язык развязался сам собой.
— Говори, говори! — зло думала Мария. — Поди, жена до отрыжки надоела, а денег на немецкую шлюшку жаль! Вот и клеишься ты к русской девочке, которая сидит сейчас рядом под боком, и думаешь, что она-то и за двести баксов тебя ублажит, а если умело пообещать чего-то, то может и даром перепадет!
А сама улыбнулась Эрвину, правда, немного натянуто.
— Вы слишком спешите, Эрвин! За девушками принято ухаживать издалека.
— Что есть издалека?
Маша взглянула на него свысока, и произнесла издевательским тоном.