Сорные травы
Шрифт:
— Здравствуйте, Иван Игоревич. Я давно хотел вас увидеть.
— Не так уж давно, Игорь Валентинович, — в том же тоне ответил я. — Всего лишь несколько дней.
— За это время случилось столько, что «давно» подходит лучше всего. Я, например, потерял дочь и отца.
— Соболезную.
— А вы, Иван Игоревич?
— Нет, Бог миловал.
— Бог да, он такой. Милостивый. Люди намного меньше. Зря вы поспорили с моими подчиненными. Лучше решать вопросы… более благоразумно.
Прозвучало это совсем не угрожающе, но я все
— Ваши люди сами полезли.
— Они всего лишь пригласили.
— Всего лишь?! Дулом к виску?
— Если бы вы упорствовали дальше, — ответил олигарх, разом растеряв деланое безразличие, — у них было право прострелить вам ногу и притащить ко мне за шиворот. Это ясно?
— Только лишь для того, чтобы вы просто меня увидели? Или какие вопросы есть?
— Не надо торопиться, доктор. Я еще не принял решения относительно вас. И спешка может обернуться совсем не в вашу пользу.
— Да кто вы такой, чтобы решать? — психанул я.
— Отец девушки, умершей в вашем, дорогой доктор, операционном зале.
— И сколько вам нужно времени, чтобы решить? — Меня уже несло, и останавливаться я не собирался. Никогда не любил, когда на меня давят, особенно как сейчас — спокойно, одной позой и обстановкой.
— Иногда хватает и одной секунды.
Я скорее угадал, нежели увидел, что Коломийский улыбнулся. Неожиданно пришла мысль — все это не более чем проверка. Но зачем и для чего?
— Что вы хотите узнать? — продолжил я резко. — Были ли шансы у вашей дочери? Да, были. Если бы она не накачивалась наркотой по самые брови. Но даже если б она выжила на операции, более чем вероятно, ее бы добили осложнения. Тем более в случае многочисленных внутренних повреждений.
— Это я знаю. Меня больше интересует, сделали вы все для нее или нет. Только это и важно.
— Я сделал все, что зависело от меня. А почему вы не сделали все, что зависело от вас, чтобы дочь не подсела на дрянь? С вашими-то возможностями?
Коломийский повернулся ко мне всем корпусом. Хмыкнул.
— Не ожидал, Иван Игоревич, что вы умеете так кусаться. Даже в заведомо проигрышном положении.
— Не знаю, в каком я положении, — угрюмо ответил я, — но молчать не собираюсь.
— И не надо. Я поискал информацию о вас, Иван Игоревич…
— И?
— Некто Кинни говорил — чтобы распознать стоящего врача, выбирайте того, у которого еще сохранились миндалины и аппендикс. У вас они есть, Иван Игоревич?
— Присутствуют. И крайнюю плоть мне тоже не обрезали.
Местный феодал фыркнул, то ли иронично, то ли одобрительно.
— Мои информаторы сказали, что вы хороший специалист. Ранее у вас ошибок не было… — и после паузы добавил: — Почти.
Я напрягся.
— Если вы о том парне…
— О нем, о нем, Иван Игоревич. Но я поговорил с врачами, они считают, что вины вашей нет. Каждый в той ситуации мог ошибиться. Да и редки инфаркты у семнадцатилетних. Но это неважно, дела давно минувших дней.
Коломийский сделал паузу. Я тоже молчал. Что тут скажешь. Все возможно в этом мире, но не все случается.
— Но большинство все же сделали неблагоприятный прогноз, Иван Игоревич. Так что я, пожалуй, вам поверю. Да и… скажу честно… я давно уже смирился с тем, что дочь долго не проживет.
— А помочь ей не могли?
— Мог. Пробовал. Помогал. Но она упорно шла к смерти. А я, поверьте, Иван Игоревич, за свою жизнь повидал достаточно наркоманов, чтобы знать, чем это заканчивается. Всегда.
— Тогда зачем?
— Хотел с вами познакомиться, — на этот раз чуть напряженную улыбку олигарха я рассмотрел точно. — И убедиться лично в очередной раз, что я умею разбираться в людях — работа обязывает.
Я осторожно потер подбородок:
— Тогда больше претензий ко мне нет?
— Нет, претензий нет. А вот интерес есть.
— Какой же?
— Мир изменился, Иван Игоревич. Многие еще не хотят этого признавать. Но… считайте, что у меня есть нюх на такие вещи. Может, благодаря ему я и выплыл в девяностые. И думаю… хм… даже знаю, что скоро понадобятся самые разные люди. Например, хороший хирург. Чтобы выжить. И мне. И вам.
— Э-э-э… спасибо.
— Еще не за что, — усмехнулся Игорь Валентинович и неожиданно протянул мне руку.
Я, чуть помедлив, пожал ее.
— Спасибо, что сделали для Даши все, что смогли.
— Это моя работа.
— Да… это ваша работа. Иван Игоревич, не буду вас дольше задерживать. Ребята отдадут нож. Вот, возьмите мою визитку. Если что, звоните.
— Извините, у меня с собой нет своей…
— Не надо, — прервал Коломийский. — Ваш телефон, Иван Игоревич, у меня есть. До свидания. Рад знакомству.
— Я тоже, — неуверенно ответил я и, мягко щелкнув ручкой двери, вышел из машины.
Вдалеке увидел Машу — рядом с ней стоял Вадим и, вот уж неожиданность, друг детства Олег, капитанствующий в полиции. Позади виднелся отец Иоанн. Вся честная компания бросилась ко мне, едва машина Коломийского отъехала с эскортом из еще одного черного «Лексуса».
— Ну как? — спокойно поинтересовалась Маша.
— Выяснили? — жестко спросил Олег.
— Мир или война? — взволнованно прогудел отец Иоанн.
Только Вадим смолчал, впрочем, его выразительно вскинутые брови говорили сами за себя.
— По очереди, — я облегченно рассмеялся. И с удивлением глянул на Машу — когда это она успела Олега позвать. Больше некому — Вадим с ним незнаком, а в случайную встречу не верится. Молодец у меня жена, повелительница хладных трупов, спортсменка, комсомолка и просто красавица.
— Не поверите, но, кажется, у меня появился покровитель в преступном мире.
Олег расхохотался:
— Ох, Ванька! С твоим обаянием ты и в морге друзей найдешь.