Сорок лет Чанчжоэ
Шрифт:
— У Генриха Ивановича другие интересы. Они несколько расходятся с нашими.
— Говорят, у него с женой что-то не в порядке, — высказал версию г-н Мясников.
— Говорят, что она слегка сошла с ума и сочиняет какой-то труд на непонятном языке.
— Это кто же вам сказал? — спросил митрополит, приглаживая бороду.
— Кто, кто!.. Все говорят.
— Мне, например, ничего такого не известно.
— А вы, митрополит, у нас не от мира сего! — констатировал Бакстер. — Вам доподлинно известно только одно — величина вашего состояния. — Он вытащил
— Господа, господа! — недовольно протянул Контата. — Довольно пикировок. Скоро уже десять лет, как мы с вами выбраны в городской совет, а все одно и то же происходит. Умерьте свои чувства! Ведь общее дело делаем!
Губернатор прошелся по кабинету, втягивая в себя аромат трубки, раскуриваемой г-ном Бакстером.
— Итак, есть ли у вас другие кандидатуры на должность начальника охраны?
— Уеду я отсюда… — с грустью сказал г-н Персик.
— Ну к чему вы сейчас это!
— Я?! Не знаю… Как-то вырвалось…
— Да пусть едет! — сказал г-н Туманян. — А процент его поделим! Все равно бесполезная фигура!
— Господа, господа! — заскулил Персик. — Не знаю, как это у меня получилось!
Может быть, от романтики!..
Считайте, пожалуйста, что я этих слов не говорил!
— Тогда предложите кого-нибудь в начальники охраны!
— В начальники охраны?.. Я сейчас… Мне кажется, что лучшей кандидатурой… — Персик замялся, но через некоторое время лицо его просияло: — Отец Гаврон!
Да, конечно, отец Гаврон! Вы помните, как он отличился на строительстве? Во всех отношениях достойная фигура!
— А что… — прикинул Контата. — В этом что-то есть!
— Почему все время мои люди?! — рассердился митрополит. — Что вам, мирских людей не хватает? При чем здесь куриное производство и монах?! Какая связь?
У нас монастырь вегетарианский! Мяса монахи не едят, почему они должны охранять производство, вместо того чтобы служить Богу?! Бред какой-то!
— Это хорошо, что вегетарианцы! — поддержал г-н Бакстер. — Кур не пожрут!
— Это неостроумно, — заступился за митрополита губернатор. — Но согласитесь, святой отец, что лучшей кандидатуры, чем отец Гаврон, мы не найдем! Опять же, значительные отчисления от доходов идут церкви!
— Хорошая кандидатура! — поддержал г-н Туманян.
— Не пойму, как монах будет ходить с ружьем?..
— Так и будет. Наперевес, — пыхнул дымом Бакстер.
— Ай… — Митрополит махнул белой рукой и принялся рассматривать пейзаж за окном.
— Если мы решили с первым вопросом, а я думаю, что так оно и есть, тогда переходим к вопросу второму. — Губернатор прокашлялся. — Неделю назад на имя городского совета пришла бумага интересного содержания. Всем нам известная организация купца Ягудина просит разрешить строительство на главной площади и помощь в финансировании этого строительства.
— А что за строительство? — спросил г-н Мясников.
— В том-то и дело! В этом-то и закавыка!.. — Контата на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями. —
"— Не тяните, губернатор! — не выдержал митрополит.
— Ягудинцы хотят возвести на площади башню.
— Какую башню? — спросил Персик. — Водонапорную?
— Нет, не водонапорную… Они хотят возвести Башню Счастья…
— Что?! — не понял Ловохишвили.
— Вы не ослышались, митрополит. Ягудинцы желают строить Башню Счастья, чтобы уйти по ней на небе са. Они считают, что таким образом избавятся от смерти, перейдя по кирпичам в лоно Божие.
Губернатор пошевелил на столе бумагами и вытащил одну.
— Вот проект, — показал он. — Ягудин обещает закончить строительство в два месяца и основные расходы понесет самолично.
— Чушь! — выпалил митрополит. — Не понимаю, Ерофей Ерофеевич, для чего вы вообще нам об этом сказали! Бросьте эту бумагу в урну, и забудем об этом!
Нонсенс! Эка глупость — Башня Счастья!
— Я тоже так считаю, — согласился губернатор. — Башня Счастья — абсурд! Но организация Ягудина — не абсурд, а реальность! Это политическая сила, которую в последнее время поддерживает большая часть горожан!
И знаете, что самое интересное?.. — Контата выдержал паузу. — Самое интересное, что даже корейцы поддерживают идею постройки Башни Счастья! Лютые враги объединились под одной идеей! Вот почему, дорогой митрополит, я не мог умолчать об этой бумаге.
— А зачем нашему народу нужна Башня Счастья?
Разве он не счастлив? — удивился г-н Персик. — Такие средства расходуем на благосостояние населения. Интернаты строим, больницы…
— Пусть строят! — сказал г-н Бакстер и пустил колечко дыма в потолок. — Чего мы от этого теряем?
— А сколько этот Ягудин денег просит? — полюбопытствовал г-н Мясников.
— Полмиллиона, — ответил губернатор.
— Ну, не построим одну больницу. Всего-то… Желание народа все-таки!..
— Идиотизм! — закричал Ловохишвили. — Какая башня?! Какое счастье?! Вы что, все с ума здесь посходили?! Народ собрался уйти на небеса, а вы ему еще денежки на это даете!
— Вас что более беспокоит, — спросил г-н Туманян, — что народ на небеса уйдет или что мы ему деньги выделяем?
— Господа, господа! Образумьтесь! — Митрополит схватился за крест. — Нельзя попасть на небеса по лестнице! Если бы такое было возможно, то всякая нечисть греховная поползла бы в рай! На небеса есть лишь один путь — через смерть и отделение души от плоти!
— Успокойтесь, святой отец. — Контата подошел к Ловохишвили и обнял его за плечи. — Никто не подвергает сомнению, что только душа может попасть на небо, но никак не тело. Суть дела не в этом. Надо дать народу возможность совершить поступок, пусть он и абсурден.
Пусть народ сам поймет, что заблуждался. Пока в его жилах бродит кровь, ему не объяснишь, что нужно делать, а что нет…
— А какова должна быть величина этой… Башни Счастья?.. — недовольно спросил Ловохишвили.
— Ягудин рассчитал, что никак не менее версты.