Сорок пять(изд.1965)
Шрифт:
Оба имени громко прозвучали под сводами зала, и двое избранников тотчас же появились.
— Господа, — сказал Луаньяк, — пойдемте к господину д'Эпернону.
Герцог, отпустив Луаньяка, повел их к королю.
Король жестом велел д'Эпернону удалиться и остался наедине с молодыми людьми.
В первый раз им пришлось предстать перед королем. Вид у Генриха был весьма внушительный.
Волнение сказывалось у них по-разному.
У Сент-Малина глаза блестели, усы топорщились,
Карменж был бледен; он не решался смотреть на короля.
— Вы из числа моих Сорока пяти, господа? — спросил король.
— Я удостоен этой чести, государь, — сказал Сент-Малин.
— А вы, сударь?
— Я полагал, что мой товарищ ответил за нас обоих, государь. Я всецело в распоряжении вашего величества, как и любой из нас.
— Хорошо. Вы сядете на коней и поедете по дороге в Тур. Вы ее знаете?
— Спрошу, — сказал Сент-Малин.
— Найду, — сказал Карменж.
— Будете скакать до тех пор, пока не нагоните одинокого путника.
— Ваше величество соблаговолит указать нам его приметы? — спросил Сент-Малин.
— У него очень длинные руки и ноги, на боку — длинная шпага.
— Можно узнать его имя, государь? — спросил Эрнотон де Карменж.
— Его зовут Тень, — сказал Генрих.
— Мы будем спрашивать имена всех путников.
— И обыщем все гостиницы.
— Когда вы встретите нужного вам человека, вы передадите ему это письмо.
Оба молодых человека одновременно протянули руки. Король колебался.
— Как вас зовут? — спросил он у одного из них.
— Эрнотон де Карменж, — ответил тот.
— А вас?
— Рене де Сент-Малин.
— Господин де Карменж, вы будете хранить письмо, а господин де Сент-Малин передаст его кому следует.
Эрнотон принял от короля драгоценный пакет и уже намеревался спрятать его у себя под мундиром.
Сент-Малин задержал руку Карменжа и, почтительно поцеловав королевскую печать, отдал письмо Кармен жу.
Эта лесть вызвала у Генриха III улыбку.
— Хорошо, господа, я вижу, вы верные слуги.
— Больше ничего не угодно, государь?
— Одно последнее указание, господа.
Молодые люди поклонились.
— Письмо это, — сказал Генрих, — важнее человеческой жизни. За сохранность его вы отвечаете головой. Передайте его Тени так, чтобы никто об этом не знал. Тень вручит вам расписку, которую вы мне предъявите. А главное — путешествуйте так, словно вы едете по личным делам. Можете идти.
Молодые люди вышли из королевского кабинета. Эрнотон был вне себя от радости — Сент-Малина мучила зависть. У первого сверкали глаза — жадный взгляд второго готов был прожечь мундир товарища.
Господин д'Эпернон ждал их, намереваясь расспросить.
— Ваша
Они тут же отправились в королевскую конюшню, где и получили двух прекрасных лошадей.
Господин д'Эпернон, без сомнения, проследил бы за Карменжем и Сент-Малином, если бы не был предупрежден, что с ним желает срочно говорить какой-то незнакомец.
— Что это за человек? — раздраженно спросил герцог.
— Чиновник судебной палаты Иль-де-Франса.
— Да что я, тысяча чертей, — вскричал он, — эшевен, прево или стражник?!
— Нет, монсеньер, но вы друг короля, — послышался чей-то робкий голос. — Умоляю вас, выслушайте меня.
Герцог обернулся.
Перед ним стоял, сняв шляпу и низко опустив голову, жалкий проситель, который то бледнел, то краснел.
— Кто вы такой? — грубо обратился к нему герцог.
— Никола Пулен, к вашим услугам, монсеньер.
— Вы хотите со мной говорить?
— Прошу об этой милости.
— У меня нет времени.
— Даже если речь идет о жизни его величества? — прошептал на ухо д'Эпернону Никола Пулен.
— Хорошо, зайдите ко мне в кабинет.
Никола Пулен вытер потный лоб и последовал за герцогом.
XXVIII. Разоблачение
Проходя через свою приемную, д'Эпернон обратился к одному из дежуривших там дворян.
— Как ваше имя, сударь? — спросил он, увидев незнакомое лицо.
— Пертинакс де Монкрабо, монсеньер, — ответил дворянин.
— Так вот, господин де Монкрабо, станьте к моей двери и никого не впускайте.
— Слушаюсь, ваша светлость.
— Никого, понимаете?
— Так точно.
И господин Пертинакс в роскошном одеянии — оранжевых чулках при синем атласном мундире — скрестил руки и прислонился к стене возле портьеры.
Никола Пулен прошел за герцогом в кабинет. Он видел, как открылась дверь, как она затворилась, как опустилась портьера, и задрожал с головы до ног.
— Послушаем, что у вас там за заговор, — сухо произнес герцог. — Но, клянусь богом, если это окажется шуткой — берегитесь!
— Речь идет об ужасающем злодеянии, ваша светлость, — сказал Никола Пулен.
— Какое еще злодеяние?
— Ваша светлость…
— Меня хотят убить, не так ли? — прервал его д'Эпернон, выпрямившись, словно спартанец.
— Речь идет о короле, монсеньер. Его собираются похитить.
— Опять старые разговоры о похищении! — пренебрежительно сказал д'Эпернон. Когда же намереваются похитить его величество?
— В первый раз, когда его величество отправится в Венсен.
— А как его похитят?