Сорок пять(изд.1965)
Шрифт:
— Король?
— Да, господин Пулен, его величество.
— Господин Брике, сжальтесь.
— Повторяю, дорогой господин Пулен, если вы пошевелитесь, вас ждет смерть. Сидите спокойно, чтобы не случилось беды.
— Но, во имя неба, чего вы от меня хотите?
— Хочу вашего блага. Ведь я же сказал — я вам друг.
— Сударь, — вскричал Никола Пулен в полном отчаянии, — не знаю, право, что я сделал худого его величеству, вам или кому бы то ни было!
— Дорогой господин Пулен, объяснения вы дадите в другом месте — это не мое дело. У меня, видите ли, свои соображения: по-моему, король вряд ли одобрит того судейского
— Господин Брике, я попросту забыл сообщить об их прибытии, это не преступление, и, конечно, его величество поймет…
— Дорогой господин Пулен, мне кажется, что вы сами себя обманываете. Я гораздо яснее вижу исход этого дела.
— Что же вы видите?
— Самую, настоящую виселицу.
— Господин Брике!
— Дайте же досказать, черт побери!.. На виселице — новая прочная веревка, четыре солдата по бокам; кругом — немалое число парижан, а на конце веревки — один хорошо знакомый мне судейский чиновник.
Никола Пулен дрожал теперь так сильно, что дрожь его передавалась молодым буковым деревцам.
— Сударь! — сказал он, с мольбой сложив руки.
— Но я вам друг, дорогой господин Пулен, — продолжал Шико, — и готов дать вам совет.
— Совет?
— Да, и, слава богу, такой, которому нетрудно последовать. Вы незамедлительно — понимаете? — незамедлительно отправитесь…
— Отправлюсь?.. — перебил его испуганный Никола. — Но куда?
— Минуточку, дайте подумать, — сказал Шико. — Отправитесь к господину д'Эпернону…
— Другу короля?
— Совершенно верно. Вы побеседуете с ним с глазу на глаз…
— С господином д'Эперноном?
— Да, и расскажете ему все, касающееся обмера дороги.
— Но это безумие, сударь!
— Напротив, мудрость, высшая мудрость.
— Не понимаю.
— Однако все совершенно ясно. Если я просто-напросто донесу на вас, как на человека, занимавшегося измерениями и скупавшего доспехи, вас вздернут; если, наоборот, вы добровольно все раскроете, вас осыплют наградами и почестями… Похоже, что я вас не убедил… Отлично, в таком случае мне придется возвратиться в Лувр, но, ей-богу, ради вас я сделаю все, что угодно.
И Никола Пулен услышал, как зашуршали ветки, которые, поднявшись с места, раздвинул Шико.
— Нет, нет! — сказал он. — Оставайтесь, пойду я.
— Вот и отлично. Вы сами понимаете, дорогой господин Пулен: никаких уверток, ибо завтра я отправлю записочку самому королю, с которым я имею честь находиться в самых дружеских отношениях.
— Иду, сударь! — произнес совершенно уничтоженный Пулен. — Но вы странным образом злоупотребляете…
— Ах, дорогой господин Пулен, вы должны молебны за меня служить. Пять минут назад вы были государственным преступником, а я превратил вас в спасителя отечества. Но бегите скорей, дорогой господин Пулен, ибо я очень тороплюсь, а уйти отсюда раньше вас не могу. Особняк д'Эпернон, не забудьте.
Никола Пулен в полном отчаянии вскочил на ноги и стремительно понесся к Сент-Антуанским воротам.
«Давно пора, — подумал Шико. — Из монастыря кто-то идет ко мне. Но это не маленький
Увидев посланца, Шико поспешил к Фобенскому кресту, где они должны были встретиться. При этом ему пришлось отправиться кружным путем, а верзила монах быстро шел напрямик, что дало ему возможность первым добраться до креста.
Впрочем, Шико потерял время еще и потому, что, шагая, рассматривал монаха, чье лицо не внушало ему никакого доверия.
И правда, этот инок был настоящий филистимлянин.
Из-под небрежно надвинутого клобука выбивались космы волос, еще не тронутых ножницами монастырского цирюльника. Опущенные углы рта придавали ему выражение отнюдь не благочестивое; когда же его ухмылка переходила в смех, во рту обнажались три зуба, похожих на колья палисада за валами толстых губ.
Руки длинные и толстые; плечи такие, что на них можно было бы взвалить ворота Газы; [35] большой кухонный нож за веревочным поясом, сложенная в несколько раз мешковина, закрывавшая грудь наподобие щита, — такова была внешность этого монастырского Голиафа. [36]
35
По библейскому преданию, когда богатырь Самсон пришел во вражеский город Газу, жители города пытались захватить его, заперев ворота. Однако Самсон сломал ворота и унес их с собой.
36
Голиаф — упоминаемый в Библии великан, отличавшийся колоссальной силой.
«Ну и образина! — подумал Шико. — И если к тому же он не несет мне приятных известий, то, на мой взгляд, подобная личность не имеет права на существование».
Когда Шико приблизился, монах, не спускавший с него глаз, приветствовал его почти по-военному.
— Чего вам надобно, друг мой? — спросил Шико.
— Вы господин Робер Брике?
— Собственной особой.
— В таком случае, у меня для вас письмо от преподобного отца настоятеля.
Шико взял письмо. Оно гласило:
«Дорогой друг, после того как мы расстались, я одумался. Поистине я не решаюсь предать хищным волкам, которыми кишит мир, овечку, доверенную мне господом. Как вы понимаете, я говорю о нашем маленьком Жаке Клемане — он был только что принят королем и отлично выполнил ваше поручение.
Вместо Жака, который еще слишком юн и вдобавок нужен здесь, в аббатстве, я посылаю вам доброго и достойного брата из нашей обители. Нравом он кроток и духом невинен: я уверен, что вы охотно примете его в качестве спутника…»
«Да, как бы не так», — подумал Шико, искоса бросив взгляд на монаха.
«К письму сему я прилагаю свое благословение, сожалея, что не смог дать вам его лично. Прощайте, дорогой друг».
— Какой прекрасный почерк! — сказал Шико, закончив чтение. — Пари держу, что письмо написано казначеем.
— Письмо действительно написал брат Борроме, — ответил Голиаф.
— В таком случае, друг мой, — продолжал Шико, любезно улыбнувшись высокому монаху, — вы можете возвратиться в аббатство!