Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— Хуже. Душу изливать. Сударыня, я вас, конечно, предупредил, но если вы вдруг поддадитесь состраданию и решитесь его отвлечь — просто отвлечь, перевести внимание на что-то другое, нежели очередная рюмочка — у вас есть шанс увести его оттуда раньше, чем наступит утро.
Понимай так: побудьте ещё немного воспитательницей для нашего мальчика, сударыня Ива…
Что же делать, если у меня слишком хорошая память: я до сих пор помню, кто первый встретил меня в этом мире, накормил-напоил, предложил кров и не лез в душу с расспросами. Как мне теперь оставить его в таком состоянии? А душевные излияния меня не пугают: немало по жизни приходилось мне выслушивать
Габариты кухни таковы, что в первый момент я теряюсь. Вернее сказать, это мой объект внимания в ней затерялся. Первое, что вижу, войдя — аккурат по центру два «островка», за ними рабочая зона вдоль стены, аж с двумя громадными вытяжками над плитами; если у хозяина гигантомания, так она во всём будет проявляться. Правее, ближе к окну, большой обеденный стол для персонала… А, не с того конца начала осматриваться! В противоположной левой стороне на высоком стуле у барной стойки как раз и обустроилась жертва законного повода надраться. И уже скручивает горлышко бутылке с янтарного цвета жидкостью.
— Ггде-то здесь должен быть лёд, — глубокомысленно изрекает. — И-ива, не заглянешь вон туда?
Взмахом руки с зажатой в ней бутылкой обозначает направление; пожав плечами, я иду к большому двустворчатому холодильнику. Лёд — это хорошо, по крайней мере, не в чистом виде будет накачивать себя местной гадостью. А начнёт сильно хмелеть — суну ему часть за шиворот, пусть охладится. Не зная о моих планах, Николас снимает с подставки тяжелый стакан с толстым дном, подумав, пристраивает рядом и второй. Для кого? У меня в душе зарождаются смутные подозрения. Щедро зачерпнув горстью льда из найденной в морозилке ёмкости, он рассыпает его по стаканам и не менее щедро плещет из бутылки.
— Ввыпьем, родственница, — пододвигает мне стакан.
Не такая уж и гадость, принюхиваюсь я. Виски, не иначе.
Была, не была. Сперва поддакнуть, затем отвлечь.
— Выпьем, — коротко говорю.
Мы чокаемся стаканами, содержимое своего он опрокидывает в себя сразу. Выдохнув, вопросительно смотрит. Честное слово, сейчас спросит: ты меня уважаешь? Пожав плечами, делаю глоток. Виски, да. И качественный, грех жаловаться.
— Ничего не получается — с огорчением заявляет вдруг Николас и наливает себе ещё. — Будешь? Нет, так нет. Понимаешь, родственница, полдня пытаюсь забыться — и ни в одном глазу. А очень хочется.
Невзирая на выпитое, речь его обретает прежнюю правильность. Он задумчиво смотрит, как подтаивает лёд, расплываясь в спиртном фактурными струями.
— Самое страшное, что я сам не знаю, чего теперь хочу, — продолжает он. — Когда вдруг там, на берегу, я понял, что появился шанс вернуться домой — безумно обрадовался, понимаешь, безумно! Я этого пятнадцать лет ждал! Шутка ли — за это время новое поколение подросло, а мои сверстники может не только отцами — дедами стали. А я всё здесь ошиваюсь, выбраться не могу. И вдруг — ты…
Он шумно выдыхает и с отвращением отталкивает выпивку.
— Уже не лезет. Я ведь сегодня Большой совет собрал, всех директоров и управляющих с мест сдёрнул, двоих аж с другого континента. Знаешь, для чего? Проститься хотел. Ребята все хорошие, один к одному,
Он всё же махом выпивает дозу. Даже не морщится.
— Это же — империя, — задумчиво говорит, и глаза его снова светлеют. — Пятнадцать лет по киррпичику, своими руками строил. С теми, кто мне пподняться помог, с теми, кого и сам из грязи вытащил. И вот они на меня как на бога смотрят — а я им сскажу сейчас: я вас ббросаю. Это как?
Его тоскливый взгляд замирает в непонятных мне далях. Пора принимать меры.
— У тебя визитка есть? — перебиваю.
Сбившись с мысли, он в недоумении смотрит на меня. Взор чист и ясен, как у большого младенца. И горечь на лице: меня не слушают! Тем не менее, лезет в бумажник и выуживает визитную карточку. Я деловито её прощупываю: достаточно плотная, поверхность глянцевая, почти как ламинированная. Пойдёт.
— Ччто ты делаешь? — с внезапным интересом спрашивает Николас, потому что видит, как я беру ещё два стакана. Завладев бутылкой, наполняю один до самых краёв виски, вытаскиваю из холодильника питьевую воду, которую заметила, когда разыскивала лёд, и пытаюсь открыть, но крышка намертво приросла к колечку. Перегнувшись через стойку, Николас отбирает бутыль и легко её откупоривает.
— Спасибо, — говорю. Наливаю так же доверху второй стакан. Главное, чтобы всё получилось с первого раза. Давненько мне не приходилось заниматься такими фокусами…
Кладу на стакан визитку так, что она практически соприкасается с водой, остаются совсем небольшие щели между ровными краями картона и скругленными боковинами ёмкости. То, что надо. Примеряюсь. Прицеливаюсь. Берусь, фиксируя визитку кончиками пальцев. Стрельба хорошо тренирует и глазомер, и руку, и поэтому мне не составляет особого труда молниеносно перевернуть стакан с водой донцем вверх и водрузить его на второй, и теперь получается, что две среды — алкоголь и вода — разделены всего лишь тончайшей перегородкой.
— И что теперь? — с любопытством спрашивает Николас. Глаза любопытные, как у младенца, увидевшего невиданную игрушку.
— Смотри, — отвечаю. — Наблюдай. Интересная штука сейчас будет.
В кухню осторожно заглядывает Константин, спрашивает взглядом: ну что? как он? Делаю успокаивающий жест — и потихоньку тычу пальцем в сторону плиты. Дворецкий меня не понимает. Тогда, пользуясь тем, что Ник повёлся на фокус со стаканами и временно никого не замечает, на цыпочках проскальзываю к двери. Константин бесшумно протискивается мне навстречу.
— Дайте же ему хоть что-нибудь поесть! — шепчу сердито. — Что у него за манера — пить и не закусывать! Да и отвлечётся заодно.
Константин понимающе кивает и устремляется в отдалённый угол кухни. Начинает там чем-то погромыхивать, а я возвращаюсь к жертве эксперимента.
— Нет, ты только посмотри, что делается, — заявляет Николас абсолютно трезвым голосом, выпрямляясь. — Родственница! Ты сама такое придумала?
Две жидкости различной плотности начинают перемешиваться. Вода постепенно перетекает в нижний стакан, выдавливает своим весом алкоголь и тот вытесняется наверх. Мы с девочками как-то увидели этот интересный опыт на развлекательном канале и несколько раз удачно повторили, так что действовала я нынче не от фонаря, а имея определённый опыт за плечами. Секрет прост, но подсказывать я не собираюсь. Очень уж интересно, насколько проницателен наш естествоиспытатель.