Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— Балда, — шепчет мне снисходительно Анна, цепляя плечом. — Ты же своими руками девчонкам именные штучки подарила!
Да?
Это что же получается…
Да я ещё сама — зелень, как златокудрый сэр соизволяет выражаться. Куда уж мне.
Но, пораскинув мозгами, соглашаюсь. А кому, как не мне?
…Что ж, проведём ревизию присутствующих. Дядя уже отключился, племянницы, скорее всего, тоже. Гляжу на часы — половина восьмого утра. А какой сегодня день недели, кстати?
Сегодня пятница. И пора на работу.
— И ты ложись, — говорю Анне. — А я пойду — и денёк отбарабаню со свежими
— Ты вообще не спала, — слабо возражает она.
— Так у меня график другой. Я пока в ином часовом поясе живу, у нас с миром Николаса — двенадцать часов разницы. Считай, что для меня только вечер наступил. До обеда продержусь, а там — оформлю отпускные и сбегу.
— У меня сегодня балансовая, — всё ещё трепыхается она. — Итоговую таблицу нужно доделать и пояснительную записку, и…
— Да ладно, поучи меня моей работе, — отвечаю я снисходительно. — Пароль на компьютере не меняла? Почту чистила? Табель вела? Статистику отсылала? Значит, со всем остальным разберусь.
Да. Пусть отдыхает. Что-то не нравится мне её бледный вид. И то, как она иногда морщится и втихаря делает глубокие вдох-выдох, будто воздуха не хватает. Или загоняли её в конец на службе, или до сих пор от моего появления отойти не может. Ладно, с первым я сейчас разберусь…
… В общем-то, нежданный-негаданный рабочий день свернулся достаточно быстро. Пролетел на одном дыхании.
Наверное, было во мне что-то новое, для меня самой неуловимое, потому что коллеги то и дело косили с недоумением. Загар я кое как оправдала сеансом в уникальный солярий и новым тональным кремом — это в июльскую духоту, конечно, да… Но деваться-то некуда, сотрудники проглотили объяснение молча. Не придёт же никому, в самом деле, в голову, что две с половиной недели в моём кресле сидел двойник. В отличие от моих девиц, которые по молодости лет и при любви ко всяким современным чудесам, от технократических до фэнтезийных, готовы с ходу поверить в самую дикую версию — боюсь, соседи по кабинету до этого ещё не созрели.
И вот странность: офис, до боли знакомый, показался мне вдруг чем-то ирреальным, вне времени и пространства. У меня, видите ли Сороковник, чужой мир и чужая Игра, здесь — квартальная отчётность; у меня — раптор, Васюта и коварный Мага — здесь статотчёты и калькуляции; у меня — расставания и нежеланные встречи, прыжки через миры — здесь сдержанно-корректный мат на балансовой комиссии, визирование документов, проверка договоров, банковский мониторинг… Поневоле задумаешься: а к этому ли я стремилась вернуться?
И настолько меня озадачил этот вопрос, что я так и накатала заявление. Пока — на отпуск.
При попытке высшего начальства удержать меня на рабочем месте ещё с месяц-другой, а ещё лучше — до Нового года я уж было собралась привычно краснеть и канючить: ну, мол, что это такое, ну, подайте, Христа ради, ведь так редко за себя прошу… И вдруг у меня в голове отчётливо щелкнуло. Хорошо так щёлкнуло. Я вспомнила дона Теймура — и, не поверите, возликовала, потому что поняла: после тесного общения с моим
В общем, к вечеру я возвращаюсь домой довольная, уставшая, как пёс и такая же голодная, потому что на обед не хватило времени; зато с отпускными в кармане и полноценным отдыхом впереди. Да, и у нас нынче гость, здоровый мужчина с неимоверным аппетитом, несмотря на свои якобы скромные требования и умение приспособиться. И приодеть его надо, не будет он постоянно в футболке и походных штанах ходить. Мысленно чешу в затылке. Где же и в каком из местных магазинчиков я этого франта одену? Белых смокингов и клубных пиджаков в нашей провинции не сыскать, да и не в ходу они здесь, а уж обувь подходящую найти…
Слышь, Ваня, озабоченно тычется под локоть внутренний голос, ты его хоть в Липецк свози, что ли… Поговори сперва с подругами, проконсультируйся с Дианкой, она вечно своего Александера в каком-то супер-бутике одевает-обувает. А то как-то нехорошо получается. Все меня радушно принимают, кормят-поят, одевают, а я что же? Долг, ребята, платежом красен.
На лестничной площадке мой взор невольно притягивают четыре тёмных пятна. Оплывшие, с подтёками, и даже гарью от них немного несёт, словно подпалили что-то, упорно не желавшее гореть… Я присматриваюсь. Поверх кафеля блестит стекловидная застывшая корочка. Не иначе как Николас прибрался по-своему, я же с утра чуть было не навернулась на один из валунов, что с нами из пещеры сюда случайно закатились…
Я открываю дверь собственным ключом, да-да, тем самым, который надёжно заякорил для меня стоянку в собственном мире. Меня встречают вкусные запахи с кухни и сладкое похрапывание со скулежом, доносящееся из детской. Могучий храп лабрадора я уже давно на слух отличаю от человеческого, ведь даже эти малыши в состоянии выдать такие рулады, что будь у нас люстра с хрустальными подвесками — они давно дребезжали бы. Но кроме щенков, похоже, в доме никого нет, даже Малявка не торопится почесаться об ноги.
Допустим, кот у нас на свободном выгуле, а люди-то куда делись? Немного узнав кипучую натуру Николаса, не сомневаюсь, что он мог вытащить девочек на прогулку. Скорее всего, так и есть, он не красна девица — дома сидеть, в окошко глядеть. Но проекц… Анна? Я ж всегда была домоседкой, старалась клочок времени урвать, чтоб в любимом кресле с книжкой посидеть или с пяльцами, или с вязанием. Меня из дома вытащить — подвиг несусветный со стороны того, кто на это отважится; неужели Николас и её раскрутил?