Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— А ведь какому-нибудь Васюте точно по руке. Не хочешь подарить? — предлагает Лора. Я даже шарахаюсь.
— Ты как себе это представляешь? Да он сразу перестанет меня лапушкой называть и начнёт по углам прятаться. Давай его Аркаше подарим. Смотри, и камень ему прямо под цвет глаз, очень миленький.
— Миленький, — передразнивает Аркаша, — что бы вы, женщины, в мечах понимали. Дайте-ка сюда.
Он рассматривает клинок, любуясь.
— Ты ж посмотри, откуда у этих вонючек такой раритет? Вряд ли в бою взяли: или выкрали, или могильник разрыли. Внешне прост, но навешано на него много,
— Ах, дурачок, — шепчет Лора в ответ. И, посерьёзнев, хлопает его по расшалившейся ручке. — Не выйдет, приятель. Ване больший бонус полагается, у неё этот бой первый. Зря ты в молчанку хочешь уйти, Ванюша, — говорит она даже с осуждением, — Наставники о таких моментах должны знать. Твои успехи — их успехи. Я за своих учеников так радуюсь, когда они мне свои подвиги расписывают… ну, твоё дело. — Она суровеет. — Значит, так, Ванесса, меч этот — твой. Он тобою честно заработан: и воинским делом, и лечебным, а отказываться от добычи не по правилам. Не хочешь сама владеть — продавай, деньги в дороге всегда пригодятся.
От этого напоминания я невольно грустнею. Лора кивает.
— Да ладно, подруга, не печалься. Мне и самой жалко, что ты уйдёшь, но раз решила — нечего плакаться. А покупателя на меч я тебе сыщу. Правильно Аркаша говорит: надо, чтобы знатоки оценили. Думаю, монет на двести он потянет.
— На сколько? — недоверчиво спрашиваю. Помнится, Васюта оценивал обычный меч монет в двадцать, неужели мой трофей настолько хорош?
— Двести, не меньше. Камушек, смотри, явно не простой, магией накачан, и металл подозрительно чистых, железо метеоритное, не иначе, да и ковка…
— Четыреста пятьдесят — пятьсот, — перебивает Аркадий. — Он, похоже, из набора. К специалистам я его сам снесу, только уж извините, и куплю сам. Ты не против, Ваня?
— Аркадий, — говорю жалобно, — да я тебе его так отдаю, пользуйся! Мне-то он на что?
Он гордо вскидывает брови.
— Я сказал — куплю!
Лора пихает меня в бок.
— Даже не противься, а то поднимет цену. Думаешь, ежели оборотник, то карман пустой? Да он на своей работе огребает больше моего! Собирает он эти мечи, — добавляет она, — у него уже такая коллекция, что развешивать негде, стен в доме не хватает. Ещё и похвастает перед друзьями, за сколько эту железку у тебя выкупил, ему, чем дороже, тем престижнее. Ты ж знаешь, коллекционеры — они на всю голову поеханы.
И тут я вспоминаю ещё кое-что.
— Хорошо, — говорю. — Мне, собственно, всё равно, кто его купит, хотя, если Аркаша — будет приятно. А вот просьба у меня к вам большая, ребята: поможете мне в квест собраться?
Аркадий отрывается от своей новой игрушки. У Лоры вытягивается лицо.
— А как же Васюта? — с запинкой говорит она. — И сэр? Полагается, вообще-то, Наставникам своих-то собирать; случилось что?
— Васюта… — я прокашливаюсь, — сообщил, что уезжает в эти свои дозоры, надолго. Я так понимаю, что ему сейчас не до моих сборов, — добавляю с невольной горечью, — да оно и понятно. Его дело ратное, важное, и с моим не сравнится. Но вы-то здесь, могу я на вас рассчитывать? У вас опыт, вы
— Ваня, здесь что-то не так, — говорит Лора серьёзно. — Не подумай, я не отнекиваюсь, снарядим тебя чин по чину. Но только не нравится мне этот отъезд. Ну, кликнул воевода добровольцев, он и к нам клинья подбивал, и мы, конечно, тоже пойдём, чтобы форму не терять, но пока что не война, прорывы — явление рядовое. Но ученицу свою в квест не проводить? Не похоже на Васюту. Может, подстраховывается он, говоря, что надолго едет? У тебя сегодня который день?
— Шестой.
— Минуту, — вмешивается Аркадий, — день — это по календарю, а сутки какие? Ты сюда когда попала — днём, утром, вечером? До полуночи или после?
Сперва сбиваюсь от такого вопроса, а потом до меня доходит: сутки! Надо, как командировочные, считать ночи, а не даты!
— Тогда получается, — прикидываю, — пятые сутки, а шестые начнутся часов в восемь вечера. Я точно не знаю, это навскидку.
Аркадий удовлетворённо кивает.
— Видишь, какая разница! Ты в уме держи, может пригодиться. Так вот: за четыре дня, да на его-то Чёрте рубеж локации можно несколько раз прочесать. Да у воеводы в дружине парни не хилее Васюты, и не один десяток, так что твой герой там погоды не сделает. Что-то он темнит, твой герой.
Оборотник раздражён. Лора успокаивающе гладит его по плечу.
— Давай не будем встревать, Аркаша. Может, он Ване сам всё и объяснит. Васюта ничего зря не делает. Не кипятись…
Он сердито хмурится. Подтягивает на своём запястье манжет.
— Смотри сюда, — говорит мне.
И я вижу странно знакомую татуировку: ящерку. Только у Галы она малахитово-зелёная, плоская, а здесь выпуклая, словно живая, и каждая чешуйка топорщится, словно крошечный сапфирчик. Оборотник щёлкает пальцами — и ящерка перебегает на тыльную сторону ладони. Легко скользит между пальцами, взбирается по рукаву, замирает на щеке, и замирает экзотической татуировкой.
— Ты Галин ученик? — поражённо спрашиваю я.
Друид дёргает щекой, ящерка виновато моргает и скользит по шее на грудь, под рубашку. Где уж она там обосновывается, не знаю, но только на запястье больше не появляется.
— У меня был другой учитель, Ваня. Ящерка — это знак отличия, им не каждого жалуют, только при хорошем развитии Дара. У меня есть иногда неплохие предвиденья, Ваня, вот я и говорю тебе: здесь что-то не так. Потолкуй с Васютой, если ещё появится, но не в лоб его спрашивай, иначе замкнётся и вообще ничего не скажет, найди обходные пути. Что он от тебя скрывает? Почему не хочет сам тебя собирать? И мне кажется…
— Аркаша! — предостерегающе говорит Лора и, похоже, намеревается заткнуть ему рот.
— Помолчи, Ло. Может статься, мы убережём её от многих неприятностей. Что-то он задумал. Прости, Ваня. Ничего не могу с собой поделать, если что вижу — оно во мне не удерживается.
Я молчу. Лора смотрит виновато. Прости, мол, его дурака, что на уме, то и на языке.
Я верю тебе, Аркашенька. Потому что с момента последнего разговора с Васютой поселилась у меня в душе непонятная тревога.
Что-то идёт не так. Не по сценарию. Или впрямь я такая непутёвая, что всё у меня наперекосяк?