Сороковник. Книга 3
Шрифт:
— Метка? — Я пытаюсь понять. Так вот о каком белом луче говорил восторженно Рорик! — Да постойте, какая же это метка! Это всего лишь…
— Ну? — подбадривает дон. А я вдруг замечаю, каким напряжённым становится лицо старшего паладина. Как будто от того, что я сейчас скажу, зависит… очень многое зависит.
— Благословение, — поясняю. — Это ж Егорушка коснулся меня, он всех так благословляет, наш местный…
— Святой, — негромко заканчивает за меня сэр Джонатан. — Истинный Светлый. Которых осталось столь мало, а один, оказывается, чудом затерялся в вашем мире. Кто бы мог подумать!
— И
— Прошу прощения, — снова прерывает нас почтенный сэр, — но пора снимать защиту. Слишком долго, может привлечь внимание.
— Минуту, — дон властным жестом останавливает друга. — Прости, Джон, последний вопрос. Ваши дети, донна… — Что это? Всесильный ГЛАВА, кажется, колеблется? Не решается спросить? — И этот Светлый… Они встречались?
— Довольно часто, — отвечаю честно. — И если вы хотите знать, перепало ли им что-то от Егорушки, — да, он их тоже благословлял. Он ко всем детям так относится.
Мне показалось, или глаза дона загорелись радостью?
— Всё, Тимур, — предупреждает сэр. — Снимаю.
Фиолетовое сияние меркнет, оставив после себя лёгкий цветочный аромат и невесть откуда взявшиеся в траве россыпи гиацинтов.
— Хоть бы поучил, — с сожалением говорит ГЛАВА, снова превращаясь в доброго барина. — Сколько раз я пытался повторить этот трюк…
Терпеливо, словно не впервые, сэр отзывается:
— Сколько раз я тебе повторял: у твоей энергетики другая природа.
И снова передвигаются фигуры на доске и обо мне забывают. Как будто бы и не было только что напряжённой беседы. Но мысленный диалог между мужчинами продолжается. Это видно по серьёзным глазам, по быстрым переглядкам; по тому, насколько долго задерживаются игроки с очередными ходами.
Как я их назвала?
Они склоняются над шахматной доской, а мне кажется — над своим миром.
Игроки.
Отцы.
Наблюдатели.
ГЛАВА 13
— Вам удобно, Иоанна?
Сэр Майкл заботливо оправляет на мне плед, помогает пристроить.
— Да, всё хорошо, — отвечаю. — А эта процедура… она долго будет длиться?
— Спроси лучше — больно будет? — нервно вклинивается в разговор Мага. — Майкл, я же по себе помню, каково это! А если болевой шок ей повредит?
— Больно, не скрою, — сэр Майкл осторожно присаживается рядом со мной на край дивана, поглядывает на моего благоверного неодобрительно, хоть и с долей сочувствия. — И чем дольше разрыв во времени между потерей конечности и приращением, тем сильнее. Когда начинают срастаться нервные окончания — простреливает до самого позвоночника. Однако мы избавим вас от этих ощущений, не волнуйтесь. — Сэр Майкл ласково поглаживает мою руку. — К тому же, процедура действительно долгая и кропотливая: требуется срастить поочерёдно хрящи, кости, кровеносные сосуды, мышечные волокна… нервы, как я уже упоминал. Последний этап, чувствителен даже для погружённого в сон пациента, но, к сожалению, необходим: это своеобразный тест на успешное приращение. Вам придётся пережить лишь несколько неприятных мгновений,
Торопливо киваю. Ох, сэр Майкл… Мне нравится ваша манера обстоятельно изъясняться, но всё же, простите, вы немножко зануда. Впрочем, это я от волнения бурчу, такому совершенству, как вы, нужен хоть какой-то недостаток.
— Родственница? — Николас нависает надо мной со стороны спинки дивана. — Тебе удобно? — Поправляет без надобности подушку. — Хочешь, я сам тебя отключу? Ведь этот красавчик просто пошлёт тебя во временное небытие, а там довольно скучно. Отправить тебя куда-нибудь? Показать что-то?
Изумительная картина, если посмотреть со стороны. В центре — я, измождённая и бледная — не от волнения, а от пережитого недавно разговора с корифеями — в общем, взывающая всем видом к жалости и состраданию, размещена со всеми удобствами на диване как раз напротив камина, чтобы во время усиленной регенерации, которая скоро начнётся, был под рукой дополнительный источник энергии. Вокруг — три почти молодых красавца, готовые на всё, лишь бы мне было лучше, комфортнее, уютнее… Даже хочется покапризничать, поломаться, сослаться на плохое самочувствие и перенести акцию на завтра — пусть бы ещё покрутились вокруг, когда-то выпадет такой случай? Благоразумие берёт верх. Да, и кажется, Николас ждёт ответа.
— Послушай, Ник, — спохватываюсь. — Можешь кое-что сделать, пока я тут… в отключке побуду?
Он гулко, словно Кинг-Конг, бьёт кулаком в грудь.
— Приказывай, родственница! И побольше, иначе я начну от ожидания ко всем приставать, а так хоть делом займусь. Что нужно?
— Загляни в свой рюкзак, он в гардеробной, глянь кое-что на фотоаппарате, если, конечно, аккумуляторы не разрядились.
— Не проблема, найду, от чего подзарядить. А с чего ты вдруг о нём вспомнила? Надумала что-то заснять для истории?
— Нет, кое-что проверить. Помнишь кадр, куда случайно твой заместитель попал, Антуан? Посмотри его ещё раз. — Я медлю. Не скажу случайно лишнего? — У тебя там есть функция увеличения, я помню. Взгляни на его глаза. Просто взгляни. Заметишь что необычное — расскажешь.
— Что ещё за Антуан? — немедленно вмешивается Мага. — И что за срочность?
Его брат озадаченно морщит лоб. Он ведь ещё не знает о провокаторе-альбиносе, о странном поведении воеводы, о том, какая у меня вдруг возникла ассоциация, но понимает, что об услуге прошу неспроста.
— Понял, — говорит. — Для чего-то это нужно… Антуан — это мой помощник, и связана с ним одна не совсем понятная история. Пока найду кадры, всё расскажу. Пойдём, брат, не будем мешать.
— Эй-эй! — окликаю. — А где обещанный букет сновидений? За тобой должок, сам знаешь, какой, вот бы и показал картинку. Долго ты нехваткой времени будешь отговариваться?
Сэру наши долгие прощания надоедают.
— Друзья мои, мы теряем время. Не хотел бы напоминать, Николас, но на сей момент ни о каком вмешательстве с твоей стороны быть не может. Пошлёшь ей сновидение, когда я закончу работать, а до того — я попросил бы оградить меня от воздействия, пусть и случайного, чужой энергетики. Иоанна, будут ещё какие-то вопросы?