Сороковые... Роковые
Шрифт:
– У нас сейчас Президент, нет Генсеков и Политбюро тоже.
– Ух, ты, не доживу я до этих времен, а жаль.
– Больше скажу, - добавила Варя, - в двухтысячном году, точно, были канонизированы и объявлены святыми Николай Второй с семьей.
– Да ты что? Царя-батюшку оболганного - и в святые?
– ахнул Леший.
– Не врешь?
– Нет, сейчас они... как это? А, страстотерпцы, и Николай считается не Кровавым, а Кротким.
–
– А ты, дед, откуда знаешь?
– вылез Игорь.
– Служивым я был до конца семнадцатого года, Лейб-Гвардии Гренадерского полка штабс-капитан!
– говоря это, Леший как-то враз подтянулся и стал выше, куда только делась его старость.
– Ух ты! Вот и наши деды на Девятое мая такими орлами идут, залюбуешься.
– Николаич кивнул сам себе.
– А в войну ведь опять стали гвардейские дивизии? Варь, ну-ка, скажи?
– В сорок втором уже гвардия была точно, самые отличившиеся в боях дивизии, а к концу войны чуть ли не все армии были гвардейскими.
– Да, чую я, информации я узнаю... через край.
– Дед, а Панас твой, он как? Не протреплется, молодой ведь.
– Я в него верю, парнишка много чего видевший и с детства умеющий молчать, кремень.
– А мальчишки?
– Василь у нас пока молчит, наверное, до Самуила - если останется живым наш старый доктор, или какое потрясение опять, тьфу-тьфу, не случится. А Гринька - это Никодимушка, друг мой старинный, у этого никогда не поймешь, где правда, а где привирает. Вот Родя - батька ихний, тот мужик прямой, сдается мне, и Василь такой же будет в него. Гринька же...'тут ничаго путняга не добьёсси', да и кто поверит полуголодному пацану? Посчитают за его фантазии.
Нагрузившись как мулы, пошли в 'вотчину' Лешего. Дойдя до болота, пошли гуськом, шаг в шаг за Лешим, тяжелее всех идти было Игорю, его приличный вес доставлял немало проблем, он постоянно сквозь зубы чертыхался и проваливался почти по колено.
– Блин, плакали мои новенькие ботинки.
– Я тебе лапоточки сплету, - прогудел Леший.
– Так, тут постойте. А то ребятишки напряглись, я пойду их обрадую.
Минут через десять Леший шумнул:
– Идите сюда!
Возле непроходимых зарослей какого-то кустарника, это сейчас - а летом, тем более разрастающегося, стояли двое молодых мужчин. Один пониже, худой, в чем душа держится, бледненький, а второй совсем ещё пацан, они настороженно и внимательно смотрели на подходящую компанию.
Ситуацию разрядил Игорь:
– Чё вы такие строгие, как не родные, давай знакомиться, меня Игорь зовут!
– Он протянул свою лапищу и осторожно пожал руку худому.
– Младший лейтенант Красной Армии Серебров... Иван.
Второй же кратко сказал:
– Матвей!
Варя тут же захлопотала:
– Ох, какая у меня теперь большая семья, котел нужен для супа.
– Есть, есть, котел - с царских времен ещё имеется. Матюш, ты Варе поможешь?
– Да, конечно!
– тут же отозвался Матвей.
Пока готовили, разговорились. Матвей остался без матери в двенадцать лет, она просто не вернулась с работы. Мальчишка как раз в это время гостил на каникулах у стародавнего друга отца - никогда не виданного Матвеем. Вот он-то и сумел отправить пацана аж в Архангельскую дальнюю деревню, где Матвей под чужой фамилией и жил, так и в армию пошел Ивановым, хотя по матери он - Селивёрстов, а по отцу и не знает.
– Если суждено живым остаться, то после войны, опять же, если жив тот стародавний друг отца, постараюсь все таки узнать все про свои корни.
– "И вот как сказать этому мальчику, что правду он если и узнает, то только в ох как далекие семи-восьмидесятые, а то и позже? Господи, сколько ещё таких вот Матвеюшек лягут в землю, пока до этого проклятого Берлина дойдут?" - Варя тяжело вздохнула.
– Варвара, извините, а Вы что, недавно болели?
– С чего ты взял?
– Да прическа у Вас... как бы это сказать... непривычная. Женщины до войны все больше с кудрями ходили, всякими валиками волосы закалывали, а у Вас, как у мальчишки.
– "Н-даа, вот так и прокалываются наши агенты в Европах-Америках на мелочах: то ложку в чашке оставят, то спички ломают... Слава Всевышнему, что я не из шпиёнов!" - подумала Варя, а вслух сказала:
– Да понимаешь, длинные волосы у женщины - это всегда проблема, особенно сейчас. Мыть, сушить, кудри завивать - тем более, да и скитаясь, можно и вшей приобрести, опять же за волосы никто ухватить не сможет, если что. Вот и упросила парикмахера перед этой... хмм... командировкой подстричь покороче.
– "Видел бы ты, мальчик, современные прически... когда девчонки стригутся ассиметрично, одна половина выбрита, а на другой волосы глаз закрывают, а ребята ходят чуть ли не с косами."
– О, супец наш уварился, давай-ка на стол накрывать!
Матвей засмеялся:
– Вы прямо как в дворянском доме жили.
– Чего нет, того нет, не довелось!
– посмеялась вместе с ним Варя.
Матвей и вездесущий Гринька шустро достали 'люминиевые миски и ложки' накромсали чудного московского хлеба, Иван и Василек нарвали дикого чеснока и, усевшись, все дружно заработали ложками.