Сосед(ка) из ада
Шрифт:
– Да вы точно издеваетесь! – телефон аж завибрировал от напора. – Да вы!.. – и совсем другим тоном, удивленно-испуганным: - Черт!.. твою же мать…
– Что там у вас? – тон этот мне здорово не понравился.
– Стояк, - буркнула Ольга после паузы. – Потек.
Каюсь, грешен, первая ассоциация была похабная. Но всего на секунду. Потому что стояк – дело серьезное. И не только в эротическом смысле. Тот, по которому она колотила, похоже, не выдержал. Я даже мог себе представить, как это случилось. Систему отопления не меняли сто лет. Врезала чем-то по барабану на стыке двух труб, сварной шов треснул.
Вот так и подмывало сказать, что самадуравиновата. Но музыка-то в первом часу ночи была моя. Хоть и случайно вышло, кого это волнует?
– Так, - скомандовал резко, - собирайте воду, я диспетчеру позвоню. Сильно течет?
– Не очень, - ответила Ольга убито. – Может, залепить чем-нибудь?
– Угу, жвачкой. Глупости не говорите. Все эти залепки держатся, только пока давления не прибавят. Зальете всех до подвала кипятком. Сейчас стояк отключат, вода стечет. Утром позвоните, договоритесь, когда мастер придет. Не знаю точно, но кажется, за отключение стояка платить надо.
– Капе-е-ец… Вот какого черта вам понадобилось?..
– Слушайте, - перебил я, - чем дольше мы будем препираться, тем позже вы ляжете спать. Я, кажется, объяснил, почему так получилось, и извинился. Нужно снова повторить? Так что, мне звонить диспетчеру? Или еще поговорим? Вы там как, воду успеваете подбирать?
Буркнув что-то неразборчивое, она отключилась, а я набрал номер дежурного диспетчера домовой техслужбы. Там пришлось долго разжевывать, что нет, я не хозяин квартиры, а сосед, что хозяйка вытирает воду, что я понятия не имею, с чего вдруг стояк потек. Наконец сонная дева пообещала вотпрямщас разбудить дежурного сантехника и отправить в подвал, а дальше пусть хозяйка сама договаривается и не слишком тянет, потому что шестнадцать этажей будут сидеть в мороз без отопления.
Ну, вроде, свое дело сделал, можно ложиться спать. Только надеть что-нибудь потеплее, потому что к утру будет ледник.
Натянул футболку, постоял, подумал… и пошел к двери.
Куда меня несет? Хлебнуть еще одну порцию яда?
Ну зато совесть будет чиста… наверно.
Ольга открыла, даже не посмотрев, кто там. Ойкнула испуганно, вытаращилась глазами по восемь копеек.
– Там… течет… сильно.
Сказала и убежала обратно в комнату. Я закрыл дверь и пошел за ней.
Одного взгляда хватило, чтобы понять: дело жопа. Из-под барабана не текло, а хлестало веером. На полу разливалось парящее море. Ламинату трындец. Потолку этажом ниже наверняка тоже.
Сидя на корточках, Ольга загоняла тряпкой воду в карликовое ведерко - с таким только в песочнице играть. На секунду я завис, пялясь на ее задницу в спальных шортиках с розовыми кружевами. Потом одернул себя, посмотрел на ее красные лапы и рявкнул:
– Дай сюда ведро! Иди перчатки надень, возьми таз какой-нибудь и с пола собирай.
Шмыгнув носом, она улетела, а я подставил ведро под пробоину. Набиралось быстро. Ольга вернулась в толстых оранжевых перчатках, с тазом и полотенцем. Она возилась на полу,
Теперь мы оба ползали по полу, вытирая кипяток. Руки жгло, и я со свистом гонял воздух между стиснутыми зубами. И старался при этом не коситься на мелькающие рядом голые коленки и обтянутую розовой майкой грудь.
Труба замолчала, потоп иссяк. Я бросил обе тряпки в таз и понес его в ванную. Вылил, сполоснул, отжал, повесил тряпки на веревку.
Мда, веселенькая ночка получилась, нечего сказать!
Когда я вернулся в комнату, вытирая пот со лба, Ольга стояла у стены, глядя себе под ноги. Посмотрела исподлобья, буркнула:
– Спасибо.
– Не за что, - в том же духе ответил я.
Можно было уходить. Но что-то не давало. Словно прилип к мокрому полу – и пялился на ее растрепанные волосы, грудь, ноги. Как в тот первый вечер, когда вот так же разглядывал сверкающие из-под халата коленки. Она подняла глаза, губы дрогнули, соски под майкой сжались и остро выперли сквозь ткань, как два заточенных карандаша.
Б…!
Меня как в кипяток окунули – тот самый, который тек из трубы. Встало так прицельно и твердо, что аж заныло все. И хрена с два прикроешься, штаны спортивные обтянули – как на витрине. Любуйтесь, люди добрые.
Ее глаза испуганно расширились.
Что, детка, это чтобы лучше видеть?
Я невольно сделал к ней шаг, она отшатнулась, уперлась спиной в стену.
Ох, как бы я тебя сейчас сам в эту стену впечатал!
В один мгновенный флеш вместилось, как стянул с нее эти дурацкие клетчатые шорты с кружевами, как ее ноги обвили мою талию, твердые соски уперлись в грудь, шеи коснулось горячее дыхание. Как вошел в нее по самое дальше некуда…
Хотелось сделать это – даже если будет упираться, вырываться и царапаться.
Так… Остынь, павиан! Это не пошлое кино, где она не хотела, не хотела, а потом вдруг резко потекла и кончила. Оно мне надо – вот такое? Да и Уголовный кодекс, кстати, никто не отменял.
– Спокойной ночи, Оля! – я повернулся и пошел к двери. И уже на пороге бросил через плечо: - Пижаму меховую надень. Утром здесь будет Антарктида с пингвинами.
Глава 13
Глава 13
Ольга
– Так и сказал – Антарктида с пингвинами?
Зойка намазала ломтик ветчины плавленым сыром, свернула рулетом и откусила сразу половину.
– Так и сказал, - мрачно подтвердила я, вылавливая из банки оливку.
– Дура, это был намек, что два индейца под одним одеялом никогда не замерзнут.
– Да видела я его намек… на северо-восток.
– Чего? – не поняла Зойка. Потом сориентировалась по сторонам света и заржала.
– И как… намек?
– Вполне так основательный. Во всяком случае, та овца, с которой он был в кафе, орала на весь дом. Как будто ее пытают.