Соседские войны
Шрифт:
От досады я испытала острое желание пнуть эту груду железа, за что уже скоро поплатилась. От капота, у которого, открыв крышку, обосновался Воронов раздалось ядреное ругательство.
– Я так понимаю, поездка накрылась, и можно обустраиваться на пикничок? – невинно поинтересовалась я, тоже выбравшись из машины.
– Помолчи. – раздалось предельно сдержанное.
До того сдержанное, что, казалось, вздохни я чуть громче, и в меня бы что-то полетело. Да что же за жизнь-то такая! Маша, запомни, мужчин нужно заводить,
Впрочем, это мне вспомнить стоило бы немного раньше. Даже не так: намного раньше! Сейчас все, что мне оставалось, так это не тыкать палочкой в доведенного до края мужика. Хотя я, конечно, сомневаюсь, что Воронов с горя вешаться пойдет – скорее, меня подвесит от великой щедрости.
Вздохнула, чувствуя, что в этой свежей тишине, под тихое бормотание Воронова, который оказался не таким уж страшным маньяком, снова хочу спать, и только зевнула. Осмотревшись, я вообще решила обустроиться под ближайшей елкой. Хоть оздоровлюсь на свежем воздухе. Глаза настойчиво слипались, а лесная подстилка с каждым мгновением казалась все более мягкой, соблазнительной и…
– Тебя долго ждать?!
От этого резкого звука я недовольно дернулась, откровенно ошеломленно уставившись на мужчину. Чего он от меня хотел? Дружеского толчка машинки? Ну, да, конечно, я ведь девушка полифункциональная – и посудомойка, и стиралка, и аварийка.
– Пошли. – забрав что-то из машины, явно не собираясь ждать ответ, Воронов решительным шагом направился вперед по дорожке.
– Куда? – только и успела возмутиться я, вынужденная нагонять его уже бегом.
– Туда. – лаконично ответил он.
– Зачем?
– Затем.
И кто мне там что-то говорил о женской логике? Дайте мне подробное руководство по ориентации в мужской, хоть краткое содержание бы одним глазком пробежать!
– Я начинаю тихо ненавидеть все, что связанное с воронами. – мрачно заключила я уже на второй минуте пути.
Хвойники сменяться чем-то более жизнеутверждающим не спешили, равно как и настроение обретать более радостные краски тоже не торопилось. Вот с утра, с того самого момента, когда глаза открыла, мечтала побродить с любимым соседом по лесу. Да, вот именно об этом!
– А я скоро буду громко ненавидеть все, что связано с именем «Мария». Да что там, отдам распоряжение к чертям уволить всех работниц с именем Мария, Маша, Маня. А еще немного, и туда же пойдут и Даши, Таши и Миши. – едва заметно усмехнувшись, парировал этот нахал.
Впрочем, ладно, сознаюсь, на какое-то мгновение ему удалось ввести меня в состояние сильнейшего когнитивного диссонанса.
– А Миши тебе чем не угодили? – все же не удержалась я.
– Риелтора, что квартиру мне продал, Мишей звали. – на удивление охотно ответил Воронов, отодвигая с дороги ветку. – Увидел бы гада – удавил.
Не сдержавшись, я все же тихо рассмеялась. Да, Машич, довела ты мужика. И довела совсем не до мирного
– Знаешь, очень часто то, что нас больше всего раздражает, сопровождает всю жизнь. – вдохновенно отозвалась я. – Так что будет у тебя жена Машей и сын Мишей!
А что, был у меня живой пример. Однокурсница моя терпеть не могла блондинов и больше всего не любила имя Алексей. И каково же было удивление всего курса, когда наша бравая мадам вышла замуж за блондина, которого с придыханием называла Алешенькой.
– Если я когда-то настолько сойду с ума, соседушка, сделайте милость – вызовите санитаров. Пока я в трезвом уме, такого не будет.
Какая самоубийственная уверенность! Занять, что ли? Мне ее порой так не хватает…
– Даже если так, я гарантирую, что твои дети будут заставлять тебя читать им сказки. И самой любимой у них будет сказка о Маше и Медведях. – мстительно протянула.
Представить, как Воронов трясущимися руками открывает детскую книжонку и начинает дрожащим голосом с мученическим надрывом читать сказку, удалось достаточно легко и ярко. До того ярко, что смешка сдержать не вышло.
Видимо, это же представил Воронов, судя по откровенно поскучневшему лицу. Да, да, морально готовься к такому развитию событий, товарищ!
– «Мария» и «серьезность» – два слова, которые рядом стоять не должны по определению. – резюмировал Воронов.
– Архип и добродушие – вообще яркие антонимы.
Ты что, дружок, нет-нет! Раз нам идти долго, ты сполна насладишься моим обществом. И не то, чтобы я была особенно вредной или тихо ненавидела его. Нет! В этой ситуации мы просто оказались парой невезучих дятлов. Не теряла возможность подать голос я только потому, что, стоило мне замолчать, как начинали слипаться глаза. Прямо на ходу.
Шумно вздохнув, отодвигая в сторону очередную ветку, Воронов только закатил глаза. Впрочем, сильно не возмущался, что меня обнадежило. Все же я могла определить, когда люди просто ворчали, а когда стоило заткнуться и поискать ближайший окоп для захоронений от приближающейся бомбежки. И если бы мне не хотелось спать так сильно, я бы даже смогла насладиться прогулкой. Свежо, птички поют, Воронов, разнообразия ради, не огрызается чрезмерно язвительно. Все было бы хорошо, если бы я не была Марией Львовной Москаленко.
Любому другому человеку наверняка повезло бы, и дорога прошла в целом благополучно. Любому, но не мне. Сперва темноту, опутывающую округу, я списала на позднее время, но часы вежливо намекнули на мой сбитый хронометр. В час дня сумерки летом – дело не частое. Вот только недоумевать мне оставалось недолго.
Грохот грома над головой заставил нас с Вороновым дружно вскинуть голову.
– Это твоя или моя карма? – уныло поинтересовался я и с досадой поморщилась, ловя на лоб первую дождевую каплю.