Состоятельная женщина. Книга 2
Шрифт:
– Да, я хорошо тебя понимаю, – мрачно сказала Эмма. – Мне жаль тебя, Пол, я тебе искренне сочувствую. Такое положение чудовищно для любого. Она сейчас по-прежнему в клинике?
– Да, врачи вывели ее из запоя, но она все так же слаба во всех отношениях, не способна ни обслужить себя, ни вообще жить по-человечески. Думаю, что ей следует находиться в стационаре постоянно. Но есть еще одно препятствие для развода: Констанс – католичка, но я все же не теряю надежды когда-нибудь обрести свободу,
Пол отпил глоток „Монтраше” из своего бокала.
– Вот еще одна вещь, которую ты должна знать, Эмма. Это касается моего сына.
Он на мгновение замялся в нерешительности.
– Говард, он… ну, одним словом, он отстает в развитии. Вот, что я имел в виду, говоря, что с ним не все в порядке.
Страдальческая гримаса исказила лицо Пола. Эмма была ошеломлена его словами.
– О, Пол! Какая ужасная трагедия! И как, наверное, тяжело тебе нести такую ношу в одиночестве.
Глаза ее увлажнились, лицо выражало глубокое сочувствие к нему.
– Почему же ты не рассказал мне об этом тогда, годы назад? Ты же знал, что встретишь сочувствие с моей стороны а тебе, может быть, стало бы чуточку легче, поделившись со мной своим несчастьем.
Пол покачал головой.
– Может быть, ты права, и мне действительно следовало поделиться с тобой. Думаю, что я просто постеснялся говорить об этом, особенно после того, как познакомился с твоими детьми. Мне вообще всегда трудно говорить о Говарде. Конечно, я люблю его, но мое отношение и чувства к нему не совсем однозначны. Сердце болит за него, и, может быть, на мне лежит доля вины за то, что он таким уродился. Но порой я…
Пол запнулся и нахмурился.
– Мне трудно в этом сознаться, и я ни одной живой душе не говорил об этом прежде, но порой я почти ненавижу его. Я сознаю, что не должен испытывать таких чувств, но ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, что ты не будешь презирать меня за это.
Эмма всем сердцем сочувствовала ему.
– Конечно, я не презираю тебя, Пол. Я слышала, что родители многих умственно отсталых детей порой испытывают к ним неприязнь. Это происходит от отчаяния, от крушения их надежд. Честное слово, в твоем отношении к нему нет ничего противоестественного.
Импульсивно Эмма подалась к Полу и коснулась его руки.
– Должно быть, ты ощущаешь полную свою беспомощность в отношении сына. Сколько лет сейчас Говарду?
– Ему уже двенадцать. И ты права, Эмма, по большей части я испытываю полнейшее отчаяние.
Он покачал головой.
– Ты знаешь, природа порой играет странные шутки с людьми. Внешне Говард выглядит очаровательно. У него приятное, почти одухотворенное лицо, кроткие большие глаза, но разум пятилетнего ребенка.
Пол устало провел по лицу ладонью.
– И он будет таким всегда.
Опечаленная,
– А где он живет?
– На нашем овечьем ранчо в Кунэмбле. С ним живет один мужчина, который ему очень предан. Еще там есть домоправитель и большой штат прислуги. Когда я приезжаю в Дунун, я провожу с ним большую часть своего времени, но я не уверен, сознает ли он мое присутствие. Он живет в собственном, закрытом для других мире.
Пол закурил еще одну сигарету.
– Прости меня, Эмма. Я не собирался в этот вечер вываливать на тебя все свои горести. Я никогда никого в них не посвящаю. Но должен признаться, что все последние годы я ощущаю полное крушение своей личной жизни, бесплодной и безысходной. Спасибо тебе за то, что выслушала меня с таким участием и пониманием.
– Я в свое время побывала на самом дне жизни и хорошо представляю ее реалии. Моя жизнь была совсем не такой легкой, как это может показаться.
Пол серьезно и внимательно посмотрел на нее, глаза его сузились.
– Я знаю об этом, Эмма.
– Жизнь вообще нелегкая штука, Пол, но важно, как человек встречает трудности и умеет ли он преодолевать их.
Она улыбнулась своей бесстрашной улыбкой.
– Будем смотреть правде в глаза. В целом – мы благополучные люди, особенно, если посмотреть вокруг, на проблемы, стоящие перед другими людьми. Мы оба удачливы, богаты, пребываем в добром здравии. Нам сопутствует удача во всем, что касается бизнеса.
Пол взглянул на нее, подумав про себя: „Да, она – редкая женщина”, и сказал:
– За эти годы я действительно с головой ушел в работу, и это спасло меня. Думаю, как и тебя тоже. Ты права, Эмма, наша жизнь не так уж плоха, если задуматься, и мы должны благодарить Бога за все хорошее, что у нас есть.
Он нежно ей улыбнулся.
– Еще раз спасибо тебе. Я рад, что рассказал тебе про Говарда и Констанс. Мне стало гораздо легче.
– Я рада этому.
Пол поднял свой бокал.
– Я пью за тебя, Эмма. Ты мудрая женщина и все хорошо понимаешь. Рад, что мы снова становимся друзьями. А ты?
Эмма чокнулась с ним.
– Да, кажется, я этому рада тоже, Пол.
– Ну, ладно, хватит о грустном. Давай поговорим о чем-нибудь повеселее.
Эмма улыбнулась ему.
– Тогда расскажи мне о твоих нефтепромыслах в Техасе и компании „Сидней-Техас”. Меня очень заинтересовало это твое новое предприятие, о котором ты упоминал раньше.
После обеда Пол отвез Эмму в ее маленький домик на Уилтон-Мьюз рядом с Белгрейв-сквер. Он помог ей выбраться из такси и, попросив водителя ждать, проводил ее до дверей. На прощание он осторожно поцеловал ее в щеку.