Сострадание к врагу
Шрифт:
— Бойд?
— Да. Он найдет нас на Земле. Земля маленькая. Могут погибнуть сотни невинных людей. Насколько он силен?
— Достаточно силен, чтобы взять то, что захочет.
— Я использую эволюционный ускоритель, — сказал Капитан. — Для того, чтобы выжить, нам нужно найти выход из этой ситуации. Выход всегда есть. Для того чтобы выжить, нужно думать. Поэтому мой мозг работает лучше с каждой минутой. Знаешь, что я обнаружил?
— Скажи.
— Как только мы включаем дефлектор, мы становимся видимыми. Бойд может засечь включенный прибор из любой точки
Йец задумалась.
— Неделя или чуть больше. Не могу сказать точнее. В этой кутерьме я сбилась со счета, почти потеряла ощущение времени. Скорее всего, дней восемь.
— Много, — сказал Капитан. — Значит, Бойд уже где-то рядом.
Прошли четырнадцать арианских суток. Корабль Бойда оказался в нужном секторе Галактики.
Бойд двигался с большой осторожностью. Медузоидный временной поток — вещь серьезная, он представлял реальную опасность для любых кораблей. Обычно подобные потоки двигались (если только можно назвать так передвижение вне времени) лишь в абиссальной толще межгалактической пустоты и никому там не мешали, ведь только сумасшедший мог отважиться углубиться в межгалактическое пространство. Но порой потоки проникали внутрь галактического диска — обычно в тех местах, где структура пространства-времени была серьезно нарушена мощными техногенными катастрофами.
Медузоидный поток представлял собой что-то вроде злокачественной опухоли пространства. Он распространялся с помощью отдельных хрононов, квантов времени. Отдельный излученный квант останавливался, взаимодействуя с вакуумом, и начинал изменять пространство вокруг себя, придавая ему невообразимо искаженную, монструозную структуру. Любое вещество необратимо разрушалось, попадая в такую область. Даже проходить вблизи подобного места было опасно: наведенные временные искажения разрушали вещество постепенно, заставляя разные части предметов стареть с разной скоростью.
Корабль управлялся автоматами. Автоматы прощупывали пространство, обнаруживали малейшие временные искажения и затем определяли курс. Несколько раз корабль останавливался, медлил перед очередным прыжком, так, словно его мозг не знал, что делать дальше.
— Карту! — приказал Бойд.
В пространстве перед ним повисла объемная звездная карта. Языки медузоидного потока светились, налитые желто-зеленым сиянием.
— Увеличить! Насколько это опасно?
— Попадание в измененную область разрушит меня полностью, — ответил мозг корабля. — Но я справлюсь. Есть несколько безопасных проходов.
— Еще увеличить, — приказал Бойд. — Покажи, куда мы движемся.
Звезды раздвинулись, Бойд увидел светящуюся розетку языков искаженного времени. Прямо в центре розетки виднелась тусклая звездочка.
— Мы направляемся сюда, — сказал мозг.
— Мы сможем пройти?
— Да. Но, скорее всего, звезда находится в самом центре аномалии.
— Что за звезда?
— Она не имеет названия. Никто еще не был здесь до нас.
— Так назови ее
— Я могу только обозначить ее на координатной сетке. Я не могу ее назвать, — ответил мозг.
— Почему?
— Мои программы отказываются выполнять эту операцию.
— В таком случае я назову ее сам, — решил Бойд. — Например… Ничего не приходит в голову. Например…
— Ваши программы тоже отказываются выполнять эту операцию, — сказал мозг. — Мне кажется, что это не совпадение.
— Не совпадение? Тогда что же?
— Это безымянный мир, — ответил мозг корабля. — Мир, который невозможно назвать. Лучше бы не приближаться к этой звезде. И уж тем более, ни в коем случае не приближаться к ее третьей планете.
Ходило множество легенд о безымянном мире, но никто в точности не знал, существует ли такой мир на самом деле. Легенды сходились в одном: не приближайся, если хочешь остаться жив. Если такой мир и существовал, то, скорее всего, страшную загадку оставила древняя исчезнувшая цивилизация Диголей.
Этот мир не просто нельзя было назвать. Ни одно живое существо не могло надолго запомнить, где он находится; ни одна электронная память не могла сохранить такую информацию. Даже записанные на листке бумаги его звездные координаты мгновенно исчезали или терялись.
— Какова вероятность того, что это действительно безымянный мир? — не успокаивался Бойд.
— Вероятность равна ста процентам. Координаты этой звезды самопроизвольно стираются из моей памяти, — ответил мозг. — Но мы подошли достаточно близко, и я могу ориентироваться по косвенным признакам. Мы не потеряем эту звезду. Но мы никогда не сможем вернуться сюда во второй раз.
— Нам и не нужно возвращаться. Со всем этим делом мы справимся сейчас. Покажи мне заложников.
Звездная карта исчезла, взамен нее появилось изображение двух людей, подвешенных за руки на цепях. Мужчина и женщина. Ноги мужчины отрублены чуть выше лодыжек. С головы женщины срезан скальп. Всё ее тело в сплошных шрамах.
— Как удачно, что они живы до сих пор, — сказал Бойд. — Кажется, мы сможем их использовать. Сколько до этой звезды?
— Пять-шесть миллиардов километров.
— Это не очень много, правильно?
— Да, — подтвердил мозг.
— В таком случае подведешь корабль как можно ближе. Потом остановишь. Наша задача — выманить их оттуда. Как ты думаешь, они клюнут на заложни-ков?
— Вероятность — девяносто два процента. Девяносто два с половиной, если использовать Голубой Солту, — ответил мозг.
— Тогда подготовь всё, что для этого нужно.
— Заложники слишком слабы, — заметил мозг. — Голубой Солту убьет их слишком быстро, и мы не получим нужного эффекта.
— В таком случае используй Желтый.
— Желтый Солту убивает не столь изящно. Для работы с заложниками лучше всего подходит Голубой. Предлагаю подождать еще трое арианских суток, и за это время привести заложников в форму. Тогда Голубой убьет их по всем правилам.
— Хорошо, — кивнул Бойд. — Так и сделаем. А теперь развлеки меня.