Сотерис
Шрифт:
— Орала она от боли, — прервала его Маша. — Я сегодня орала тоже, когда ты чашку пытался разбить. И, кстати… — Она с сомнением посмотрела на Андрея. — Когда это ты всё заметил? Раньше ты ничего подобного мне не рассказывал.
— Ну, не рассказывал, — буркнул, потупившись, Андрей. — Обо всем не расскажешь. Стрелять по ворону стало нечем, а когда раздался вой, волей-неволей глянул в ту сторону, — объяснил он.
— И что ты там увидел? — Маша насторожилась. Сашка тоже старался не пропустить ни слова.
— Ничего, — избегая смотреть на них, бросил Андрей. — Далеко было. А вот Лилия
Пристально глядя на Андрея, Маша спросила негромко:
— Ты очень не хочешь, чтобы она оказалась ни при чем, да? Тебе непереносима сама мысль, что тогда мы оба оказываемся в дерьме, да? — еще тише спросила она заалевшего вмиг Андрея, который замер посередине кухни, не зная, куда девать глаза. — Думаешь, зажмурился — и мир сразу исчез? — Маша желчно усмехнулась. — Зря. У тебя есть только два выхода: или ты начинаешь признавать свои ошибки, или остаешься на всю жизнь ребенком.
— Какие ошибки? — уперся Андрей. — Я уже сказал, что думаю по поводу Сергей Сергеича. И вообще, надо еще разобраться, кто такой сам Батон! Сашка просто…
— Оставь его и Батона в покое! — не дала ему закончить Маша. Она вскочила на ноги и шагнула к нему. — Я сейчас о нас говорю. — Она уставилась на Андрея в упор. — Нечего крутиться, как уж на сковородке!
— Никто и не крутится! — огрызнулся Андрей. — Я уже сказал, что Сашкины фантазии не имеют ничего общего с фактами. И вообще, мне всё надоело и просто уже противно. Устал я! — произнес он сердито и, обойдя стоящую на пути Машу, вышел в прихожую. — Я домой пошел…
Андрей натянул кроссовки и взялся за ручку двери, когда появившаяся следом в прихожей Маша бросила ему:
— Ты можешь быть сколь угодно крут. — Она с жалостью посмотрела на него. — Но пока не научишься признавать ошибки, ты дитя. Я вот тоже устала от твоего «не факт». И еще больше устала от другого твоего любимого высказывания — «тем хуже для фактов». Любой факт ты готов вывернуть наизнанку, только бы снять с себя ответственность. Ты сейчас как ребенок с обгаженными штанишками, ждущий, пока кто-нибудь придет и сделает с ними что-нибудь. Вместо него. Потому что самому ему противно, — не отрывая от Андрея глаз, ядовито произнесла она.
— Иди ты к чёрту! — рассвирепел Андрей и захлопнул за собой дверь. Маша вздохнула и, постояв секунду-другую, отправилась на кухню, где Сашка только что кончил подметать пол.
Едва завидев Машу, Сашка сказал:
— Я, кажется, понял, как физрук вычислил Батона.
— И как же? — опершись плечом о косяк, спросила Маша устало.
Сашка поставил веник на место, сел за стол и поднял на нее глаза.
— Он стоял у самой школы и, без сомнения, слышал, что вой доносится откуда-то сверху, с левого крыла. Всё, что ему оставалось, это заметить, кто куда смотрит. Помнишь, как он вылупился на нас?
Маша молча кивнула.
— Итак, по крайней мере, Лилия с Андреем бросают взгляд в одно и то же место, — неторопливо продолжил Сашка. — А там, на втором этаже, только кабинеты физики, биологии и математики. Причем математика —
Маша задумчиво уставилась куда-то поверх Сашкиной головы и вдруг усмехнулась.
— Не понимаешь? А ты попробуй метод Механика! — Она шагнула вперед и склонилась над столом. — Вспомни, что мы видели…
Ее пристальный взгляд мешал Сашке, он опустил глаза и стал бормотать:
— Что видели? Когда появился ворон, то с ним появилась и та гадкая вибрация, однако это еще не значит, что она исходила от него… Я в правильном направлении двигаюсь? — подняв голову, спросил он.
— Не-а, — Маша улыбнулась. — Это логично, но я не о том — ты подумай, что мы видели, а не ощущали. Итак, вот появился ворон…
Сашка снова ткнулся носом в стол и стал водить по нему пальцем.
— Появился ворон… Он полетел к нам, и Андрей стал палить по нему из рогатки… Потом у него кончились заряды…
Сашка остановился, а Маша продолжила в тон:
— И тут на крыльцо школы выходит Сергей Сергеич. Причем стоит так, будто ждет чего-то.
И до Сашки наконец дошло.
— Батюшки, да это ж провокация! — прошептал он. Он вскочил и так же, как Андрей пять минут назад, стал нарезать по кухне круги. — Так вот зачем надо было делать это на глазах всей школы! — Он повернулся к Маше. — Слушай, а что ж теперь будет? Что, если этот хрен как ни в чем не бывало припрется в понедельник в школу? Он же по моему лицу сразу всё поймет!
Маша хмыкнула.
— Уж постарайся, чтоб не понял. — Скрестив руки на груди, она снова встала у косяка, с иронией наблюдая, как возбуждение на лице Сашки сменяется тревогой. — Кстати, — заметила она, — будет намного хуже, если он не появится.
— Почему? — удивился Сашка.
— Потому что это будет означать: его задача выполнена, — сказала Маша. — А мы, я уверена, тоже под наблюдением, и значит, в школе остается еще один наблюдатель. Тот, о котором мы не знаем. Или, что совсем плохо, — Маша помрачнела, — они точно знают, что мы собираемся делать дальше. Собственно, именно поэтому я второй день пытаюсь отговорить Андрея ехать в Крым попробовать отыскать то таинственное место, что зашифровано в ребусе Механика, — беспокойно проговорила она.
Глаза у Сашки чуть не выпрыгнули из орбит.
— Куда? — выдохнул он и сразу переспросил: — Вы что, раскололи ребус?
Маша кивнула:
— В основном это Андрей. Я только подтолкнула его, услышав по телику спор геологов, откуда у берегов Алушты взялась гранитная галька — ведь в Крыму гранитов нет. Вот там и сказали, что принести ее могла вода. Так как Крым, по одной из версий, в незапамятные времена был покрыт сетью рек, от которых сейчас остались только долины.
— А место вычислили? — воскликнул Сашка, которого интересовало не столько место, сколько факт разгадки ребуса. — Крым-то большой!