Сотня. Забытый поход
Шрифт:
– От же дурни, – презрительно фыркнул Стремя.
– Не скажи, дядька. Иностранцы так и воюют. Прежде строй перестраивают и только после начинают выяснять, кто стрелял. Чего делать с ними будем? – повернулся Матвей к молчащему сотнику.
– Твой полон, тебе решать, – ехидно усмехнулся Гамалий.
– Смеёшься? – фыркнул Матвей. – С того полона навару, как с козла молока.
– Какой уж тут смех. Ты их взял, тебе и решать, как быть, – отмахнулся сотник.
– Ты вроде баял, нам без крови пройти надобно, – задумчиво оглядывая пленных,
– Верно. Такой приказ был, – удивлённо кивнул сотник.
– Ну, тогда будем исполнять, – хмыкнул парень, вытряхивая из узелков пленных все их немногие пожитки.
Отложив в сторону мешочки с порохом и пулями, он повертел в руке плохонькие ножи и, бросив их на землю, взялся за ружья. Убедившись, что эти стволы старше самого старого казака в отряде, Матвей примерился и со всего маху шарахнул прикладом о ближайший камень. Приклад ружья разлетелся в щепки, а ствол от такого обращения согнуло коромыслом. Повторив это действо со вторым ружьём, Матвей носком сапога подвинул разбросанные вещи к пленным, негромко велев:
– Забирайте и проваливайте. Ещё раз увижу, обоих кончу.
– Благодарят, – перевёл Ахмет-хан бормотания пленных.
– Да ну их к бесу, – отмахнулся Матвей, вскакивая в седло.
Колонна двинулась дальше, оставив незадачливых разбойников разбирать свои пожитки. Подъехавшие к Матвею пластуны из соседней полусотни пристроились рядом, и старший в их паре тихо произнёс:
– Благодарствуй, парень. Кабы не ты, ходить бы нам с позором. И как только не приметили, сам в толк не возьму.
– Одним миром живём, браты, – отмахнулся Матвей. – А не приметил потому, что впереди шёл. Они на то время притихли. Затаились. Да только не учли, что колонна наша шагом идёт, не спеша. Вот и не утерпели, зашевелились, боясь последних в строю пропустить. А я приметил. А вообще, надо бы все такие места особо осматривать, – подумав, внес он предложение.
– Коней заморим, туда-сюда скакавши, – вздохнул пластун.
– Тоже верно, – вздохнул Матвей, вспоминая, что засаду можно устроить и на ровном месте. Главное знать, как это правильно сделать.
– А ловок ты с кнутом. Святослав учил? – сменил тему коллега.
– Елизар. Ученик его. Святослав потому меня наследником по науке воинской и кликнул, что Елизар у него учился, а я у Елизара. Выходит, прямой наследник. Сам-то Елизар в годах уж. В походы не ходит.
– Ну да. Верно. Святослав всё решил по старому укладу сладить, – понимающе кивнул казак.
– Так он по старому укладу и жил, – пожал Матвей плечами.
– Это да. Говорят, он тебе и стрелы свои оставил, – осторожно произнёс казак, заметно понизив голос.
– Одну, сам ношу. Остальные сынам повешу, – коротко ответил Матвей, не имея никакого желания прятаться.
О его отношениях со старым пасечником знала вся станица, а следовательно, и всё казачье воинство. Святослав был человеком широко известным. Достаточно было вспомнить, что на тризне собрались казаки из разных станиц и даже
– Бедовый ты, Матвей, – удивлённо покачал пластун головой. – Не боишься, что попы про то прознают?
– Им же хуже, – презрительно фыркнул Матвей. – Я веру Христову принимаю и не хаю, вот и им нечего в мои дела лезть. Иль ты донести на меня решил? – резко повернулся он к пластуну.
– Господь с тобой, – вздрогнув, отмахнулся казак. – Я и сам не без греха, – усмехнулся он, расстёгивая ворот рубахи и украдкой показывая ему кремнёвый наконечник стрелы.
– То не грех. То память родовая, – кивнув, ответил парень. – А пращуров предавать казаку невместно.
– Вот и Святослав так же баял, – грустно вздохнул пластун. – Добре. Понял я тебя, парень. Ежели чего, не тушуйся. Только кликни, чем сможем, поможем.
– Спаси бог, казаки. И вы зовите, коль нужда появится, – ответил Матвей вежливостью на вежливость.
Впереди показалась крошечная оливковая рощица, и сотник решил сделать привал. Коням требовался отдых и вода. Выставив часовых, сотня дала коням немного остыть в тени и принялась поить из брезентовых вёдер, которые были выданы каждому ещё в лагере. Осмотрев Буяна и убедившись, что жеребец здоров и полон сил, Матвей занялся своими прямыми обязанностями. Осмотром всех коней в полусотне.
Убедившись, что подковы у всех коней в порядке, а казаки за своими четвероногими напарниками следят, как следует, он вернулся к своему десятку и на всякий случай принялся выяснять, все ли здоровы и не нужно ли кому чего. Казаки с благодарностью заверили его, что всё в порядке, и парень, устроившись под ближайшим деревом, с удовольствием вытянул ноги, натруженные долгим сидением в седле.
– Матвей! – вдруг послышалось откуда-то из рощи. – Матвей, ты где там?!
– Кому это вдруг приспичило? – удивлённо проворчал Матвей, поднимаясь и оглядываясь. – Тут я, – откликнулся он на крик.
– Слава богу, нашёл. Ты вот что, – суетливо заговорил подскочивший молодой казачок. – Ты это, инструмент кузнечный бери и за мной ступай.
– С чего вдруг? – не понял парень. – В моей полусотне у всех коней подковы целы. Сам проверял.
– Да не в полусотне. У сотникова коня подкова треснула. Случаем приметили. Вот он и попросил меня кузнеца кликнуть, – едва не приплясывая на месте, быстро пояснил посыльный.
– Ага, понял, – кивнул Матвей и направился к заводным коням.
Забрав у обозного свои перемётные сумы с инструментом и запасными подковами, парень направился к месту, где собрались командиры. Сотников Серый стоял в стороне привязанным к дереву. Привычно огладив коня, Матвей поднял ему заднюю левую ногу и, убедившись, что подкова действительно треснула, взялся за клещи. Аккуратно выдернув гвозди, он содрал подкову и достал из сумки рашпиль.