Сотворение мира
Шрифт:
Обмен мнениями был прерван проходом по коридору медсестры. Женщина с роскошными формами не могла не обратить на себя внимания. Особенно – турка, который был большим любителем женского пола.
– Так говоришь, не зря прокатился? – отвел глаза от заманчивого объекта внимания любитель «клубнички».
– Не то слово! – Дэйсли не скрывал своего удовлетворения. – Скоро материал пойдет в народ.
– Вот я и говорю: гонораром за «бомбу» не забудь поделиться, – скаля зубы, то ли в шутку, то ли всерьез напомнил
Поговорив еще немного, они распрощались. Дэйсли не терпелось покинуть здание, чтобы заняться сенсационным материалом. Керимоглу, сощурясь, глядел ему вслед. Когда фигура журналиста исчезла за поворотом коридора, Хасан заглянул в палату.
Мхитарян лежал в кровати и, похоже, спал. То ли он видел сны, то ли его мучали кошмары, но выражение его лица периодически искажала гримаса боли, а рот жадно хватал воздух. Выйдя снова в коридор, Керимоглу отправился в одно из соседних помещений. Там его ждал санитар-араб, бывший обычно в экипаже его «Скорой».
– Главное дело сделано, – произнес турок, – а теперь следует завершить процесс.
– Моя задача…
– Очень проста. Вот тебе волшебное средство, – Керимоглу достал из кармана коробочку с ампулами, – оно решает проблемы быстро и безопасно.
– Что это? – всмотрелся в коробочку медбрат. – Что-то новое…
– А тебе и не нужно знать. Главное – результат, а он будет. Как раз то, что требуется в данном случае. – Хасан был лаконичен. – Вводи это дважды в день. Будет спать беспробудно, а к понедельнику он навсегда превратится в «овощ».
– И никаких проблем? – сверкнул улыбкой медбрат.
– Естественно. Я вообще люблю действовать аккуратно, – важно заявил Хасан, – только вот, к сожалению, не всегда это получается. Иногда приходится прибегать и к более грубым методам. Что поделаешь – идеал трудно найти. Идеальными бывают только денежки.
– Это точно!
Оба расхохотались.
Выйдя на крыльцо, Керимоглу осмотрелся. Больница жила своей обычной жизнью. Только что из подъехавшей машины извлекли какую-то древнюю старушку. Пока ее несли на носилках ко входу, рядом с ней бежала женщина. Она плакала:
– Мама, ты, главное, не волнуйся. Тебе сейчас нужно беречь сердце. Просто отдыхай, побольше спи и ни о чем таком не думай. Я буду приходить к тебе каждый день, слышишь? Для нас ведь главное твое здоровье…
Двери больницы пропустили процессию. Хасан поморщился и двинулся к своему автомобилю.
Глава 19
Место прохождения размежевания между армянской и азербайджанской территориями в Арцахе коренным образом отличалось от официальных государственных границ. После войны первой половины девяностых территория, контролируемая армянами, сильно отодвинулась на восток, и теперь линия проходила в совсем иных местах, нежели ранее – при Советском Союзе.
Огольцов
– Как у тебя с Кашириным? – поинтересовался Огольцов, внимательно вглядываясь в лицо сержанта. – Сложились отношения?
– Нормально… – ответил тот. – А это вы к чему, товарищ капитан?
– Да вроде были у вас раньше какие-то трения, – хитро прищурился собеседник, – насколько я знаю, разные взгляды на некоторые вопросы.
– Так ведь чего только не случается, – философски изрек сержант, – а так в порядке.
– Ну-ну… – Огольцов не собирался дальше раскручивать тему, зная Локиса как человека надежного.
Причина нахождения десантников здесь, на блокпосту, была следующая: они должны были встретить представителей армянской диаспоры и сопроводить их до больницы в азербайджанском поселке, где находился водитель Казаряна. Естественно, о том, чтобы машина следовала без охраны, не могло быть и речи, особенно сейчас, в момент новых обострений.
– А дальше как будем действовать? – уточнил Локис.
– Ну, если что случится, то сам знаешь – по обстоятельствам, – пошутил командир, – а так армяне забирают водителя Казаряна, и мы их сопровождаем назад, до Агдама.
– Ясно… – кивнул тот.
Солнце висело над головой, иногда скрываясь за облаками. Отсюда, с возвышенности, открывался вид на карабахские горы. Зеленые, желтые, черные цвета перемешивались в причудливой гамме.
– Ты как, Локис, рыбалку любишь? – неожиданно спросил Огольцов.
– Ну да, – кивнул тот, – а что?
– Да так. Сейчас бы на зорьке порыбачить, – мечтательно протянул капитан, – у нас, в России. Выходишь утречком из дому, еще все спят. Выкуриваешь первую сигарету, а она особенно вкусна в такой момент…
– Я не курю, – заявил Локис.
– Не важно. Садишься в лодку и выгребаешь на середину озера. Вокруг туман стелется по воде, весла тихонько скрипят в уключинах. Закидываешь удочку… и начинаешь карасей таскать. Одного за другим – толстых, золотистых. Круги на воде расходятся, поплавок дрожит… А потом как зажаришь их со сметанкой – милое дело!
Локис удивленно взглянул на Огольцова. Обычно сдержанный, суровый, он вдруг открылся с необычной стороны.
«Да, – подумал сержант, – у каждого есть какие-то свои струнки».
– Эх, товарищ капитан, вы так это все аппетитно рассказываете, что можно не выдержать. А я подледный лов люблю. Чтобы зима да мороз! Высверлишь луночку-другую, закинешь и ждешь. И вот мормышка начинает подергиваться…
Переглянувшись, десантники расхохотались.
– Ах, сержант, растравили душу!
– Есть вопрос, товарищ капитан, – сменил тему Локис.