Соули. Девушка из грёз
Шрифт:
Из мыслей выдернул приятный бархатистый голос…
— Девушки, добрый день.
Ноги резко ослабли, сердце споткнулось, а голова закружилась.
Райлен стоял в каких-то трёх шагах и улыбался той невероятной улыбкой, которая…
О, Богиня! Да какая к троллевой маме улыбка?! У нас же призрак тётушки Тьяны и развороченный саркофаг! И… и… неистовая детская влюблённость близняшек в придачу!
— Госпожа Соули, — брюнет сделал шаг вперёд, потом ещё один… а потом протянул руку и мне пришлось ответить —
Мила с Линой шумно втянули воздух и одарили меня жуткими взглядами. Будто это я вписала в свод правил хорошего тона пункт о том, что малолетним девицам руки целовать не положено.
И я уже приготовилась оправдывать девчоночьи странности перед Райленом — всё-таки столь явное неудовольствие крайне неприлично — когда он повернулся к близняшкам и сказал шутливо:
— Девушки, а вам никто не говорил, что когда вы дуетесь, то становитесь похожи на отъевшихся к зиме бурундуков?
О, Богиня! Вот тебе и герцог! Вот тебе и этикет!
На вытянувшихся лицах близняшек читалось недвусмысленное "Что-о-о?!", и я уже испугалась, что сейчас начнётся трансформация, но… маг одарил девчонок улыбкой и желтоглазые нахалки растаяли. Они молчали, но я чётко слышала набивший оскомину вздох — "О, Райлен!".
О, Богиня… Похоже всё гораздо хуже, чем казалось.
— Так что стряслось? — спросил брюнет. Обращался, как ни удивительно, ко мне.
— Призрак.
Думала, маг не поверит и рассмеётся, но Райлен наоборот посерьёзнел.
— Агрессивный?
— Очень.
— Когда появился?
— Сегодня ночью.
— Чего хочет?
Я тяжело вздохнула. Признаваться, что тётушка Тьяна решила восполнить пробелы в нашем образовании, было стыдно. Особенно потому, что некоторым из нас уроки хороших манер действительно нужны. И эти "некоторые" поспешили подтвердить мои мысли…
— Тётушка Тьяна обиделась, что саркофаг с её прахом раскололи, — встряла в разговор Лина.
— Ага, — кивнула Мила. — Обиделась и решила отомстить!
— Она такая противная, — опять Лина.
— Ужасная! — поддержала Мила.
— Вредная!
— Просто фу! — добила "старшенькая".
Я вспыхнула и подумала — а может ну его? Может пойти к родителям и во всём сознаться? А потом упасть в ноги и упросить, чтобы позволили призраку тётушки Тьяны оставаться в доме до тех пор, пока та не научит близняшек уму?
— Девочки, не забывайтесь! — сказала строго, незаметно показала кулак. Какой бы не была тётушка, она из нашего рода. И вообще — о мёртвых или хорошо, или ничего.
Сёстры дружно скривились, а штатный маг города Вайлеса сделал вид, будто ничего не слышал и вновь уставился на меня.
— Тётушка действительно обиделась, — подтвердила я. — А хочет… В общем, сегодня она на нас оцепенение
— То есть пока о призраке никто кроме вас троих не знает? — уточнил брюнет.
Мы слаженно кивнули, а Райлен задумчиво почесал подбородок.
— Странно, — хмурясь протянул он. — Обычно, в таких случаях, призраки приходят сразу, а ваша тётушка только на третью ночь появилась.
— Ничего странного! — прощебетала Лина.
— Всё очень даже не странно, — поддержала "старшенькая".
А Райлен вновь обратил взгляд на меня и приподнял бровь. Я покраснела, но призналась:
— Тётушка сказала, что медлила нарочно. Ждала, когда в нас совесть проснётся.
Уголки его губ дрогнули, а я окончательно смутилась и опустила глаза. Снова вспомнилась встреча в гостинице, его возмутительное признание и не менее возмутительная записка.
— Госпожа Соули…
Я едва не подпрыгнула.
— Госпожа Соули, я бы хотел прояснить один момент. Вы же понимаете — в прошлый раз вы с сёстрами оказались на месте схватки только потому, что я до последнего не верил в существование умертвия. Если бы я знал, что умертвие — не выдумка, я бы вас даже на лигу не подпустил.
Кивнула. Да, я действительно понимала.
— Ваше присутствие при работе с призраком так же недопустимо, — продолжал маг, — но без вашей помощи я просто не смогу к нему подобраться.
Снова кивнула и покраснела. О том, что нам придётся тайно провести Райлена в дом, мы с сёстрами догадались давно. И я даже успела с этой мыслью смириться.
— А раз так, мы должны договориться вот о чём… Во-первых, вы гарантируете полное, абсолютное, беспрекословное подчинение. Скажу, что нужно бежать — побежите. Скажу, что следует молчать — будете молчать. Это понятно?
— Понятно, — отозвалась я.
— Понятно! — дружно выпалили сёстры.
— А во-вторых… — Райлен шумно вздохнул, повернулся к близняшкам и объявил: — Девушки, вы в этой авантюре не участвуете.
Повисла напряженная пауза, а потом кладбищенскую тишину прорезал слаженный, очень возмущённый возглас:
— Что-о-о?!
Брюнет и бровью не повёл. Стоял строгий и спокойный, как надгробный памятник.
— Я не могу, не имею права, привлекать к охоте детей, — наконец пояснил он.
Кажется, у меня ноги подогнулись, но я всё-таки не упала — удержалась. Чудом.
Зато близняшки… Я никогда такого не видела — сперва побледнели, потом покраснели, опять побледнели, позеленели… и весь этот калейдоскоп сопровождался беззвучным, но очень красноречивым разеванием ртов.