Совдетство. Узник пятого волнореза
Шрифт:
Рыбы в море полно, как в перенаселенном аквариуме начинающего любителя. У самого берега прячутся в камнях черные головастые бычки, правда, мелкие. Башашкин уверяет, что раньше они были гораздо крупнее, водились в изобилии и хватали чуть ли не голый крючок: за час натаскать ведро – плевое дело. На каждом шагу предлагали вязанки вяленых бычков, отдавали чуть не даром. Теперь уже не то: на базаре ими торгуют поштучно: 5 или 10 копеек за хвост в зависимости от размеров. Едят их целиком, вместе с костями, в основном под пиво, но можно и с лимонадом.
Чуть поглубже, в камнях, копошатся и постоянно что-то клюют морские собачки, темно-рябые уродцы с большими пятнистыми плавниками. Когда я, обзаведшись первой пикой, короткой, как школьная линейка, подбил это пугало и гордо вынес добычу на берег,
На отрогах пасутся губастые зеленушки, пестрые точно ситец, среди них попадаются внушительные экземпляры размером с хорошего окуня. Они очень удобная мишень: роются себе в водорослях, оставаясь на одном месте и беспечно выставив наружу ярко-синий хвост. Охотиться на них даже не интересно. Я бью зеленушек одной рукой. Делается это так: надо придавить большим и указательным пальцами к проволоке конец туго натянутой резинки, потом медленно подвести острие почти вплотную к увлеченно питающейся рыбе и резко ослабить зажим. Чпок! Гарпун сам вонзится в добычу. И вот уже зеленушка вертится на проволоке, как взбесившаяся радуга! Одна беда: мясо у губана невкусное, напоминает жеваную промокашку, поэтому местные ребята на него не охотятся. Но тетя Валя добавляет в сковородку каких-то специй – и есть можно: полезно, что в рот полезло…
А еще повсюду, ближе к поверхности, плавают морские карасики, иные величиной с вьетнамку, Ларик называет их карагёзами. Они и в самом деле похожи на наших карасей, но с полосками, как у аквариумных скалярий, или с большим черным пятном на хвосте, как у барбусов. Карагёзы очень любопытны, вертятся вокруг тебя, подплывают совсем близко, смотрят круглыми глазами, могут даже больно ущипнуть, приняв волосок или висячую родинку за червячка. Особенно достается мужикам с косматыми туловищами. Но караси в отличие от зеленушек чутки к опасности и увертливы. Подпустив поближе, в них надо хорошенько прицелиться, одной рукой тут не обойдешься: левой сжимаешь кончик резинки, а второй оттягиваешь пику, как стрелу лука. Чпок! Прости, друг, но как говорится, любопытной Варваре на базаре нос оторвали…
Иногда мимо проносятся чуларки, и чем мельче молодняк, тем длиннее косяк. Кажется, мимо летит, огибая тебя и сверкая лезвиями, стая мельхиоровых ножей. Прицелиться все равно не успеешь, бей на удачу! Если повезет, пронзенная рыба начинает крутиться на пике, как пропеллер, и ее надо побыстрей схватить рукой, иначе, порвав брюшко, она умчится помирать в глубину, оставив за собой в воде бурый дымящийся след. Но чем кефаль взрослее и крупнее, тем малочисленнее стая. Огромные лобаны ходят по двое или по трое, грузно, неторопливо, даже величественно, как комиссия РОНО по школьному коридору.
Изредка можно уловить длинные тени, мелькающие в отдалении. Это катраны, местные акулы, но они здесь в отличие от океанских чудовищ небольшие, до метра, и не кусаются. Стрелять в них бессмысленно даже из пневматического или капсульного ружья: гарпун летит медленнее, чем они мчатся мимо. Про пику и говорить нечего! Это как из рогатки подбить истребитель. Катранов ловят спиннингом на блесну с волнорезов, но можно и закидушкой, они обожают мидий и попадаются на крючок с приманкой. Говорят, из плавников катранов получается великолепная уха. Не знаю, не пробовал. А их печень – это вообще лекарство от всех болезней, но больше всего помогает мужчинам на склоне лет. Наверное, что-то вроде седуксена, который в нашем общежитии хвалят все пенсионеры.
Если внимательно присмотреться к продолговатым камням, поросшим кроткими бурыми водорослями, то рано или поздно обнаружишь: под видом булыжника скрывается морской ерш, страхолюдная рыбина с крупными выпуклыми глазами и большим брезгливым ртом, в котором легко уместится даже барабулька. Хищник стоит в засаде, едва шевеля плавниками, и терпеливо выжидает жертву, чтобы совершить молниеносный глотательный бросок. В ерша целишься, как в неподвижную мишень, промахнуться трудно, но если все-таки промажешь, он улетает пулей, оставляя за собой извилистый шлейф мути, взметенной со дна. Можно поплыть по этому оседающему следу и найти место, где беглец снова застыл на песке, точно окаменев. Когда
Чтобы не возвращаться с пустыми руками, я выбрал довольно крупного и чересчур любопытного карагёза, дождался, когда он снова ко мне приблизится, поднырнул и выстрелил, как лучник. Чпок – карась пробит насквозь. Из раны заклубилось облачко крови, и бедняга обреченно закрутился на проволоке. Только тут я сообразил, что забыл впопыхах взять из дома садок, похожий на школьный мешок для сменной обуви с затягивающейся на веревке горловиной, его сшила мне наша рукодельница бабушка Маня из старой плащевки. Сквозь такую плотную материю ни один ерш не уколет! Если бы я нырял в трусах, можно было бы закатать добычу под резинку: спинной плавник карася не опасен. Но в сатиновых трусах купаться неприлично, это как на танцы прийти в шароварах и кирзовых сапогах. На мне – узенькие плавки с завязками, тоже, конечно, прошлый век, и это я особенно остро осознал, увидав Зою в белом, явно импортном купальнике. У мужчин же теперь в моде шорты из непромокаемой синтетики или из материи, напоминающей мелкую шерстяную вязку.
Значит, пора выбираться на берег, у Ларика с собой полиэтиленовый пакет с изображением красной пачки сигарет «Мальборо» – редкая вещь, такие выдают покупателям «Березок». Тоже, видно, кто-то из отдыхающих оставил. В последний вечер они с горя, что отпуск кончился, часто напиваются в хлам и могут забыть в комнате даже паспорт. Случалось. Потом Нинон высылала документ заказным письмом.
Я доплыл до галечной полосы, встал на ноги, выплюнул загубник, переместил маску на лоб, поднял над головой пику с добычей и стал задом (передом в ластах шагать в воде затруднительно) выходить на берег. Пока я нырял, воздух нагрелся и стало по-настоящему жарко. Карагёз, казавшийся крупным в воде, на воздухе выглядел жалкой, трепещущей на проволоке рыбешкой. Чтобы не конфузиться от насмешек и дурацких вопросов, пришлось спрятать трофей за спину.
В прошлом году я брал с собой в Афон отцовский ФЭД, дядя Юра щелкнул, как я выхожу с ершом, ощетинившимся на пике и казавшимся оттого громадным. В Москве я проявил пленку, высушил, повесив на сквозняке, вроде змеиной шкурки, потом, закрывшись в темной прихожей, вставил негатив в увеличитель, получил изображение, навел на резкость и расстроился: трофей на картинке выглядел более чем скромно. Обидно, ведь я хотел показать свою добычу одноклассникам, похвастаться, да и вообще… И тогда мне пришла в голову неожиданная идея. Я положил под рамку картонку, раза в три укрупнил ерша, обвел карандашом и аккуратно вырезал по контуру. Получилась рыбка, вроде тех, что в детской игре вылавливают из картонных прорубей с помощью удочки, к которой привязан магнитик. Затем я спроецировал – теперь уже на фотобумагу – негатив, закрыв изображение рыбы вырезанным силуэтом, и дал выдержку… Торопясь узнать, что же в итоге получилось, я нетерпеливо покачивал ванночку с проявителем, и когда на белой поверхности засмуглели контуры, понял: результат превзошел все ожидания: я выходил из волн, держа на пике морское чудище размером с хорошего крокодила. Напечатав несколько фоток, я раздал их школьным друзьям, и они рты пораскрывали, а Серега Воропаев даже присвистнул. Узнав, что Дина Гопоненко собирается в гости к Шуре Казаковой на новую квартиру в Измайлове, я попросил передать снимок и ей: пусть знает, какого друга потеряла!
Когда Башашкин рассматривал фотокарточку, его удивлению не было предела.
– Когда же ты такого ихтиозавра подбил, племяш?
– Этим летом. Ты же сам меня щелкнул…
– Я… Да, было дело. Но тот ерш вроде был раз в пять меньше.
И тогда я ему во всем признался.
– Ну ты, племяш, даешь! Знаешь, как это называется?
– Мошенничество?
– Подымай выше – фотомонтаж! Доходное, говорят, дело. Не бойся, я никому не скажу. И ведь почти незаметно, хотя если присмотреться…