Совенок. Путь к трону. Пятая часть
Шрифт:
— Нам их вообще нигде не надо, — поддержал его Харт, — да и огонь не потерпит чужую марионетку на троне. Их идея обречена на провал, но вот месторождение… Может усилить их интерес и тогда нас будут пытаться ослабить или опорочить, а скорее всего и ослабить, и опорочить одновременно. И начнут они с ветви.
— Мы с тобой сильные противники, как и Первый со Вторым, — Фильярг прошелся по кабинету, рассуждая вслух, — Пятого надо предупредить, пусть осторожнее с новыми знакомствами будет, а то возлюбленная внезапно окажется
— Пятый уже предупрежден, — подтвердил Харт, — Седьмой и Восьмой еще не представляют интереса, да и охрану дворца сложно пройти. У нас остается только один брат, который сейчас на виду из-за участия в играх.
— Шестой, — выдохнул Фильярг, темнея лицом.
— И он еще слишком молод, чтобы распознать угрозу. В текущих обстоятельствах, — Харт тяжело вздохнул, — мы не можем позволить и тени на его репутации. Ты знаешь, какая хорошая память у наших подданых. Они ему все припомнят, вот увидишь.
— Снять его с игр было бы правильно, но нельзя. Предупредить? — спросил Фильярг у брата. Тот покачал головой:
— Альгару и так непросто. Если мы к нему придем еще и с подозрениями… Справимся сами. Я подготовил список возможных провокаций, а также тех гостей, кого бы я использовал сам. Есть тут, например, один любитель острого слова. Я не хотел его пускать на игры, но отец решил проявить открытость.
— Хорошо, я проинструктирую безмолвных, — согласился с доводами брата Фильярг.
Харт скривился:
— Ты забыл, что по правилам им доступ на игры запрещен?
Четвертый застонал — совсем вылетело из головы.
— И что остается? — беспомощно посмотрел он на брата.
— Не что, а кто, — наставительно произнес Харт. — Мы с тобой как кураторы. Ты от лица академии, я от короны. Вспомним молодость, тряхнем стариной, а то пеплом покрылись в кабинетах.
Лицо Фильярга просветлело, но сомнения все еще остались:
— Не нравятся мне эти менталисты на играх… — поджал он губы. — Как же хочется прибить Кайлеса за его идеи!
— Ты несправедлив к кузену, — хмыкнул Харт. — Как бы ни были безумны его идеи, они работают. Пятый прислал недавно интересный отчет, кстати, толковым дипломатом вышел братец. Мне парни регулярно докладывают: дипломатическая служба разве что не молится на него — столько сложных переговоров вытянул… Да ты и сам знаешь насколько выросло число заявок от огневиков из других стран, желающих у нас учиться. Молчу о факультете менталистики. Так вот Пятый утверждает, что на материке нас ставят на второе место после Лифганы. Сильно помогли созданные Юлей и Кайлесом презентации. Эти кролики… Жыргхва, конечно, а не звери, но молодежи нравится. Кстати, к нам поступают запросы на учебу и от девушек.
— Неужели? — удивился Фильярг.
— Ты будешь удивлен, насколько женское образование шагнуло вперед на материке и путешествия для женщин стало привычным делом, как и учеба в других странах.
— Нельзя нам сильно разгоняться, — проворчал Четвертый, — свои же сожрут. Им пламя не гори — дай только власть и реформы покритиковать. Слышал я об успехе Кайлеса, как и том, что его методы вовсю обсуждают в тамошних научных кругах, а это сама по себе победа, но то как он поступил с Шестым, заставив Майру принять в команду… — Фильярг осуждающе покачал головой.
— Альгару придется принимать решения, которые ему не нравятся, как и использовать родных и друзей во благо страны. С этим ничего не поделаешь, — Харт развел руками, — такова цена власти. А вот нам с тобой нужно сделать так, чтобы братишка нашел общий язык с огнем, потому как если они не договорятся, следующего кандидата стихия будет выбирать из нас двоих.
— Юля меня убьет, — побледнел Фильярг, — да я и сам не рвусь. Лучше на войну пойду, чем на троне с подданными стану воевать.
— Мой огонек тоже не в восторге, — согласился Харт, — да я и сам не хочу менять работу. Нравится быть в тени, а на троне особо не развернешься — каждый шаг под присмотром заботливых подданных.
Братья обменялись понимающими взглядами. Шестого надо было оградить от опасности так, чтобы никто не догадался об истинных причинах заботы короны о принце.
— Как там дела у нашей ассары? Давно не слышал об ее отношениях со стихией. Как проходят уроки? — поинтересовался Харт, меняя тему.
Фильярг разражено мотнул головой:
— Лучше не спрашивай. Эти двое… — он закатил глаза, поджимая губы, — создали артефакт связи и теперь отправляют друг другу звуковые послания.
— Так это хорошо, — недоуменно вскинул брови Харт, — заранее знать, когда тебя вытащат на тренировку.
— Ты бы слышал, в каких выражениях они это делают, — Четвертый со злостью впечатал кулак в стену и процитировал: — Огонь моего сердца, свет в твоих глазах заставляет меня считать мгновенья до нашей встречи. Сегодня, когда последний луч солнца исчезнет за горизонтом, я сожму тебя в своих обжигающих объятиях.
— Юлиус Сладкоречивый. «Третье письмо к обожаемой супруге», — откликнулся Харт, никогда не жаловавшийся на память.
Фильярг застыл, медленно повернулся, посмотрел потрясенно на брата:
— Он же умер лет триста назад!
— Вот именно, — усмехнулся Харт, — он умер, а память его живет. Не злись на стихию, — посоветовал Третий, — она пытается найти подход к твоей жене, уже и мастеров слова привлекла для составления посланий.
— Мне от такой заботы что делать?! — возмутился Фильярг.
Харт посмотрел на него сочувствием:
— Смириться. Ты же понимаешь, что никогда не сможешь конкурировать с тем, кто владеет огнем тысяч мастеров слова, да и не надо тебе конкурировать. Все, что он может — это слова.