Соверен
Шрифт:
«С кем из них был связан Бернард Лок, кому он должен был передать документы? — спрашивал я себя. — Впрочем, вполне возможно, неведомый заговорщик уже арестован или покинул Лондон».
Я открыл дверь и очутился в просторном зале. Низенький упитанный клерк поднялся мне навстречу.
— Добрый день! — произнес я. — Меня зовут Мэтью Шардлейк, я служу в Линкольнс-Инне. Я разыскиваю законника, который практикует в Гарден-Корте. Его имя Мартин Дейкин.
Клерк в ответ пробормотал что-то нечленораздельное. Упоминание о Мартине
— Вам известно это имя?
— Да, сэр, но… Думаю, вам лучше поговорить с братом Филипсом. Прошу вас, подождите несколько минут.
И он поспешно вышел, оставив меня в полном недоумении. В сердце вновь ожила тревога. Растерянность клерка граничила с испугом, что наводило на самые неприятные подозрения. Вполне может быть, Дейкин арестован.
Я обвел глазами комнату. У стен стояло несколько столов, заваленных бумагами.
«Когда-то в этой палате служил Бернард Лок», — пришло мне на ум. Перед внутренним взором возникло его лицо, покрытое ожогами, и бессильно повисшие переломанные конечности. Я невольно содрогнулся.
— Брат Филипс хочет поговорить с вами, сэр, — провозгласил клерк, появляясь в дверях.
Судя по его лицу, он был чрезвычайно рад, что избавился от столь неудобного посетителя. Посторонившись, он пригласил меня войти.
Я оказался в кабинете, весьма напоминавшем мой собственный. За письменным столом восседал дородный барристер средних лет, который поднялся при моем появлении. Вид у него был утомленный, вокруг глаз — синева. Он поклонился и уставился на меня с выражением величайшей озабоченности.
— Брат Ральф Филипс, к вашим услугам, — представился он.
Едва заметный акцент выдавал в нем уроженца северных графств.
— Брат Мэтью Шардлейк, из Линкольнс-Инна.
— Вы разыскиваете брата Мартина Дейкина?
— Именно так.
— Не сочтите меня излишне любопытным, но могу я узнать: вы состоите с ним в родстве?
— Нет. Я всего лишь друг его дяди, брата Джайлса Ренна из Йорка. Он давно не имел вестей о своем племяннике и ныне прибыл в Лондон, рассчитывая с ним увидеться. Я познакомился с ним в Йорке, где оказался, сопровождая короля во время путешествия. Сейчас брат Ренн остановился в моем доме.
Я помолчал немного и добавил:
— Он в преклонных годах, к тому же страдает тяжким недугом.
— А! — тяжело вздохнул брат Филипс.
— Скажите наконец, что произошло! — произнес я несколько более резко, чем позволяли требования учтивости. — Он что, арестован? Обвинен в участии в заговоре? Я знаю, многие законники подверглись допросам.
— Да, в последнее время нас не оставляли в покое, — пробормотал брат Филипс, пристально глядя на меня. — Всем нам пришлось выдержать несколько не слишком приятных бесед. Но никто из членов нашей корпорации не был арестован, ибо каждый сумел доказать свою непричастность к заговору. Что касается Мартина Дейкина, ему не пришлось
По губам его скользнула едва заметная печальная улыбка.
— Но почему, почему? — воскликнул я, окончательно теряя терпение.
— Потому что Мартин Дейкин мертв, сэр. Он умер еще позапрошлой зимой от застоя мокроты в легких.
— О нет! — выдохнул я, ушам своим не веря. — Это слишком жестоко.
Все надежды Джайлса, все усилия, которые предпринял умирающий старик, отправившись в длительное путешествие, оказались тщетными. И теперь мне предстояло сообщить ему горестную весть.
— Вижу, сэр, вы очень расстроены, — пробормотал брат Филипс, с беспокойством глядя на меня.
— Да. Прошу прощения. Подобного поворота событий я никак не ожидал.
Так вот что имел в виду Лок. Мартину Дейкину и в самом деле ничего не угрожает и не может угрожать. Мертвецам не страшны ни тюрьмы, ни пытки. Именно поэтому Лок сказал, что знал Мартина Дейкина. А я-то думал, он употребил прошедшее время, сознавая, что собственная его жизнь кончена.
Я испустил сдавленный стон. И тут в сознании внезапно мелькнул луч надежды.
— Может статься, у Дейкина остались жена и дети?
— Увы, нет, — печально покачал головой брат Фи липе. — Он был совершенно одинок. И, насколько я припомню, никогда не упоминал о том, что у него есть дядя.
— Между ними вышла серьезная размолвка, — вздохнул я. — Значит, ни родных, ни близких у Дейкина не было?
— Насколько мне известно, нет. После смерти брата Дейкина его имущество поступило в ведение казначейства корпорации.
Брат Филипс посмотрел на меня в некотором замешательстве.
— Но я не слишком хорошо осведомлен о жизни брата Дейкина, — добавил он. — Должен сказать, мы с ним не были особенно близки.
Я с интересом взглянул на него.
— Видите ли, брат Дейкин был ярым сторонником реформ, — неуверенно продолжал Филипс. — Далеко не все члены нашей корпорации разделяли его взгляды.
— Вот как? А я полагал, он был приверженцем консервативных воззрений.
— Да, но в прошлом. Проповеди здешнего священника-евангелиста заставили его изменить убеждения.
Губы брата Филипса вновь тронула печальная улыбка.
— Брат Дейкин относился к числу страстных натур, которые склонны бросаться из одной крайности в другую. В последнее время таких появилось немало.
— Вы правы.
— Но брат Дейкин всегда оставался честным, сведущим барристером и благородным человеком.
Я тупо кивнул.
— О распоряжениях, сделанных относительно имущества покойного, вы можете узнать у казначея корпорации. Возможно, у него все-таки имелись родственники, предъявившие права на наследство.
— Да, я непременно наведу справки.
— Может, выпьете стакан вина, брат? — участливо предложил Филипс. — Я вижу, эта горестная весть стала для вас настоящим ударом.