Совершенно несекретно
Шрифт:
В 1993 году в окружении президента впервые проявились разные оценки его отношения к демократическим партиям и движениям. Впервые прозвучало, что «президент независим от партий и находится над партиями».
В день работы съезда «Выбор России» пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков выступил с таким сообщением: «Борис Ельцин очень чувствителен к голосу России. Он ощущает себя россиянином, представляющим всю Россию. Именно поэтому, несмотря на все политические симпатии, его не будет на съезде блока «Выбор России».
Тогда президент лишил демократическое движение объединительного центра — это факт. Отсюда и вялость, и поражение демократов на различных этапах наших реформ, Никто не понимал, кого же мы представляем
У многих на памяти манипуляции, которые проводились с кадрами сначала в Верховном Совете, а затем президентом. Тогда менялись фавориты и как бы действовало живучее правило: сегодня ты в фаворе — твоя программа предпочтительнее остальных. И могут приостанавливаться идеи рынка, и внешне плацдарм демократии как бы начинает уже завоевываться совсем другой системой, и все это продолжается до той критической черты, до того возвратного момента, пока не наступает внезапное контрнаступление. Думаю, ни для кого не секрет, что эти годы мы так и жили — по этапам. Да и время заставляло проявлять гибкость, чтобы сохранить поступательное движение реформ.
Я и сам находил в этом определенную силу Ельцина как президента. Если взять за главное сохранение курса реформ, то ради этого можно было пойти и на жертвы. Нужно для этого произвести кадровые перестановки? Пожалуйста. Нужно сменить команду? Пожалуйста. Нужно сменить какого-то лидера? Пожалуйста, Нужен референдум? Пожалуйста, только не останавливать реформы. То есть Ельцин вынужден был все время лавировать во имя главной цели, и это было, разумеется, заметно многим. Хотя, повторяю, иногда это превращалось в кадровую свистопляску, ничего общего не имеющую с улучшением ситуации в стране. Но если все остальное можно как-то объяснить или оправдать, то ни оправдать, ни понять, ни простить невозможно то, как порой президент расставался с соратниками — с некоторыми так и не попрощавшись.
Часто кадровый выбор президента невозможно было объяснить, появлялись новые, какие-то серые, порой скандальные личности, а то и просто противники и самого президента, и проводимых им реформ. Таких примеров было много. Наиболее яркие из них — Руцкой, Ильюшенко, Коржаков.
Когда в ночь перед регистрацией кандидатов в президенты в Центральной избирательной комиссии выбор Ельцина пал на Руцкого как на кандидата в вице-президенты, многие оказались в шоке и никак не могли понять, что заставило Ельцина принять такое решение. Но, с точки зрения избирателя, Борис Николаевич выбор сделал точный: военный летчик, Герой Советского Союза, в Верховном Совете проявил себя напористым депутатом, умеющим защищать социальные права военнослужащих.
Однако выбор Ельцина в конечном счете оказался трагичным для страны. Сложные отношения складывались у президента Ельцина с вице-президентом Руцким постепенно, не сразу. Руцкой — человек с амбициями, привык решать вопросы по-военному жестко и быстро, порой не вникая в последствия таких решений, будучи не всегда в ладу с законом. Ему казалось, что он имеет часть президентской власти и может ею распоряжаться по своему усмотрению. На самом же деле, по Конституции, он мог делать только то, что поручал ему президент. И президент допустил несколько ошибок, когда доверил Руцкому введение ЧП в Грозном, когда поручил ему возглавить межведомственную комиссию по борьбе с преступностью, когда обязал заниматься сельским хозяйством. Шуму от Руцкого было на всю страну, а проку — никакого. Сама манера обращения с людьми, когда он ставил их «на ковер», уже в то время была недопустима.
И вот, с одной стороны, Руцкой — защитник демократии, прав человека, с другой — самый ярый нарушитель и демократии и прав человека. Эти 11 чемоданов компромата — свидетельство нарушения закона и прав человека, так как оперативные данные были оглашены в форме обвинения людей,
Из сообщений СМИ:
«Вице-президент сомневается: «Меня такое правительство не удовлетворяет, потому что в нем нет практиков», — сказал А.Руцкой, выступая в Новосибирске на встрече с активистами местного отделения народной партии «Свободная Россия».
«Сегодня я практически отстранен от механизма принятия решений, но это не значит, что я не могу выражать свое мнение. Я заявлял и продолжаю говорить: программы реформ не существует, ибо простое перечисление мер на съезде народных депутатов не является программой. Я выступал и выступаю против освобождения цен. Я также не согласен с политикой рыночных отношений, при которой на территории Российской Федерации создано более 600 бирж и свыше 1200 коммерческих банков, занимающихся спекуляцией. Я полностью поддерживаю цивилизованный рынок, однако мы не та страна, которая может перейти к рынку всего за неделю» (·Российская газета», 29 ноября 1992 г.).
Конечно, есть вина и окружения Бориса Николаевича в том, что руководители службы безопасности подстегивали неприязнь президента к Руцкому, подсовывая ему записи прослушанных разговоров. А поскольку Руцкой — прямой и бесхитростный вояка, он и говорил все то, что в данный момент думал, но обычно в такой «данный момент» он воевал. Стоило все это нам, обществу, стране — октября 1993 года и отсутствия в Конституции такой должности, как вице-президент Российской Федерации.
Мне представляется, что Борис Николаевич выбрал абсолютно неправильный тон общения с экс-президентом СССР М.Горбачевым — тон человека обиженного и еще не отомщенного.
Из интервью Ельцина итальянской газете «Република»:
«В новом Содружестве Независимых Государств не предусмотрено места для Михаила Горбачева, и у Президента Советского Союза есть время до конца декабря, максимум — до середины января, чтобы принять решение о своей отставке».
Бесстрастно, не повышая голоса, Борис Николаевич произносит этот своеобразный приговор творцу перестройки. А мне казалось, что в новой демократической системе государства нам удастся построить иные отношения с теми, кто раньше был у власти, а теперь могли бы стать советниками, аналитиками, использоваться для различных рабочих контактов — и все это во имя усиления и обогащения своей страны!
Как-то, во время пребывания в Англии, мне подарили местную газету, где во всю страницу была изображена голова Михаила Сергеевича, а на лысине сидел маленький Борис Николаевич и маленьким молоточком бил по ней. В этой забавной шутке оказалось много правды. Мы потом были свидетелями, как Ельцин почти никогда не упускал возможности «постучать молоточком» по голове Горбачева, После той поездки я показал Борису Николаевичу газету и при этом сказал, что не надо бы ему в его новом положении относиться к Горбачеву так, что даже мелкие уколы мир замечает. Нам постоянно нужно думать о будущем — ведь сейчас закладываются основы того, как будут потом относиться к ушедшим руководителям. Правда, после этого разговора Ельцин стал меньше выпускать стрел в ту сторону, но отношения своего к Горбачеву не изменил.