Совершенно несекретно
Шрифт:
До Первой мировой войны существовала реальная возможность построить в России нормальное общество, но страну обманно увели за собой большевики. Путь оборвался на стадии, когда общество еще не успело подготовиться к собственной реконструкции. Мы теперь расплачиваемся за то, чтобы вернуть Россию на путь нормального исторического развития. Расплата тяжела, а платить приходится тем, кто ни в чем не виноват. Отсюда и охватившие многих апатия, безверие, неприятие реформ. Отсюда и непонимание не просто Ельцина, хотя в его внешнем поведении в последнее время
Через коррупцию, безнравственность, бездуховность, через спекулятивное предпринимательство, беспредел, карикатурную демократию, кризис культуры, экономики, общественной жизни мы наугад движемся вперед в поисках самих себя, в поисках своей человечности. Демократия, правовое государство, социально ориентированная экономика — все это останется пустыми словами, бессодержательными формулами, если россияне не станут терпимее друг к другу, не научатся сопереживать и сострадать друг другу. Если мы не признаем, что мировоззрение и философия обывателя, которые мы столько лет третировали под аккомпанемент красных барабанщиков, это и есть мировоззрение и философия жизни. Ее главная аксиома, ее центральный постулат: человек превыше всего, не он — слуга государства, а государство — на службе у человека.
На эпоху Ельцина выпало разрушение аварийной государственной структуры ради возведения площадки нулевого цикла реформаторского строительства.
Новый президент, новый лидер начнет строить новое здание. Площадка подготовлена. Остается одно — поверить в реальность цивилизованного будущего России. Я —верю.
ПОСКРИПТУМ
В последние годы для меня стало привычкой, закончив намеченные дела, выйти на крыльцо никологорского дома, постоять, запрокинув голову к шумящим верхушкам огромных сосен, глянуть окрест, придирчиво отметить на своих пятнадцати сотках все, до чего пока еще не
Почти два с половиной года назад я стоял вот так же на крыльце, обдумывая начало будущей книги. За это время далеко и надолго (а для людей моего поколения — навсегда) унеслась в загадочный космос прекрасная незнакомка — комета Галлея; давно уже выложена квадратными плитами дорожка от калитки до крыльца и даже дальше — вокруг дома; стали старше и мудрее мы с Галей, незаметно вступают в зрелый возраст наши дочери и очень заметно подрастают все пять
Много событий вместилось в тот небольшой отрезок жизни, который совпал для меня с привязкой к рукописи. Были среди них и события личного плана, как в каждой семье, особенно в такой большой, как наша; были и события общественные, политические, — те и другие, тесно переплетенные между собой, так или иначе влияли на жизнь мою, моих домочадцев, друзей и коллег. Влияли
Не раз у меня возникало обманчивое чувство, что книга вот-вот будет закончена, что еще два-три вечера, две-три ночи — и я смогу
Особенно трудно далась мне глава о президенте: я делал на нее несколько заходов, пытаясь ухватить главное в этой столь же масштабной, сколь и противоречивой фигуре. И счел в результате нецелесообразным концентрировать все, что в моем повествовании связано с президентом, в одной главе (хотя такая и существует), но как бы «рассыпал» Ельцина по всему содержанию, — вычленить его из того, чем жила и живет по сей день страна, из его окружения невозможно. Да и неоправданно это было бы ни с какой стороны. Как неоправданным с точки зрения элементарной чистоплотности было бы вступление в мелкий обмен уколами с теми, кто очень уж хотел обидеть меня в своих опусах, находясь в другой (как бы сказать помягче?) интеллектуальной категории.
И вот книга дописана. Но меня не покидает ощущение, что точку я поставил рано, что я недосказал, недо-вспомнил нечто действительно важное.
Я всматриваюсь в ту сторону, где два с лишним года назад светилась космическая странница и откуда вот-вот проступит розоватое предрассветное марево. Обычно его появлению предшествует внезапный всплеск птичьих голосов, обрывающийся как по команде в то мгновение, когда узкая полоска солнца выползет из-за горизонта. Теперь, мне кажется, я понимаю смысл этой короткой паузы: перед рождением нового дня, перед обращением к новым заботам — помолчать, вглядываясь и вслушиваясь в жизнь, не опережать то, чему давно и не тобой установлен свой порядок на земле, не опаздывать с тем, чего ждет от тебя нынешнее утро.
И никогда не спешить с последней точкой: как правило, жизнь все равно заменяет ее на многоточие…
Я отстаивал свое мнение как мог, уходил от интриг и политических перевертышей, хотя не всегда это мне удавалось. Система нашептывания и провокаций сделала свое дело, и в начале 1996 года я был отправлен в отставку с поста руководителя Администрации Президента. Правда, не так, как этого хотели недруги. Но за президента я боролся и на выборах 1996 года. Надеюсь, что в этой книге мне удалось сохранить свободным от зла и обид свой взгляд на события и на их участников.
С.Филатов