Совершенное безумие!
Шрифт:
Ведущая бодро пошутила про «юный возраст» юбиляра и «всю жизнь впереди», а затем под аплодисменты пригласила именинника в центр зала загадать желание и задуть свечи. Иван, очевидно, смог взять себя в руки и выглядел гораздо веселее, чем буквально пару минут назад, когда смотрел на меня, танцующую с помадой в руке.
– Раз, раз… – Иван забрал микрофон из рук Светы. – Друзья! Спасибо, что пришли! Я очень рад и счастлив, что здесь сегодня получилось собрать всех моих самых любимых, родных и близких людей. Спасибо за все ваши теплые слова и поздравления…
Юбиляр
Свет в зале погас, и музыка стихла. Лицо Ивана подсвечивалось пламенем пятидесяти свечей.
– Друзья, ответственный момент! Я загадываю важное желание и задуваю свечи, – шутливо сообщил публике именинник.
Зал дружелюбно засмеялся. Все начали устный отсчет: «Один! Два! Три!»
В этот момент я поймала его буквально проникающий в меня взгляд. Тепло, представляющееся мне жидким золотом, прошло по позвоночнику. На мгновение мне показалось, что кроме нас двоих здесь никого больше нет. Меня накрыло этим удивительно ошеломляющим ощущением, после которого резко наступила растерянность.
На счет «три» виновник торжества задул с первого раза все свечи, и пространство на пару секунд погрузилось в темноту. Затем бодрый голос ведущей продолжил праздник:
– Дорогие гости, возвращайтесь на свои места! Сейчас наши официанты принесут вам десерты, включая знаменитый торт «Три шоколада» от шеф-повара Анатолия Борщевского.
Из колонок громко запела Аллегрова со своим бессменным хитом «С днем рождения!», в зале началось движение из официантов и гостей. Официальная составляющая торжества подходила к концу. Сейчас фотограф сделает еще несколько кадров, ведущая покинет гостей, и обстановка станет совершенно расслабленной. На этой части праздника оставаться мне было уже совершенно неуместно, но как ехать домой, если я подшофе.
«Думать, Машенька, надо было до первого бокала», – произнесла я вслух.
Заметив в толпе решительно настроенного Степашина, я, стараясь быть как можно менее заметной, потопала в противоположную от него сторону. В принципе, мне был совершенно не нужен его личный шофер: я могла сейчас заказать такси, а машину забрать завтра. Окрыленная идеей незаметного побега, я направилась к двери, а позади меня, словно огромное многоглавое и совершенно нетрезвое чудище, шумела толпа.
Улица встретила меня запахом первого весеннего дождя. Я присела на ступеньку крыльца: лестница, защищенная темно-серым навесом не успела промокнуть. И
Ай да я. Ай да дура в квадрате. Ни телефона, ни ключей от машины, ни денег… Нужно было вернуться за сумкой, но мне совершенно не хотелось вновь отправляться в душный зал и лавировать между пьяными гостями, параллельно спасаясь от пластического хирурга с его жадными до моей пятой точки ручонками.
Дверь позади меня распахнулась, и мое одиночество нарушил тот самый Василий, от которого я так старательно пыталась сбежать.
– Мария, а я тебя везде ищу.
Я удивленно отметила, что язык у него не заплетался. Почти. Хотя бокал из рук, насколько я помню, он весь вечер не выпускал. Но вот на «ты» мы вроде так и не перешли. Или, может, поглаживания попы автоматически переводят на более близкий уровень общения?
Он приземлился на ступеньку рядом со мной и достал сигарету.
– Что ты тут одна делаешь? – закурил Степашин и приобнял меня за плечи.
Я поморщилась.
– Воздухом дышу. Мне уже пора домой.
Я его даже не отшила, но думаю, что ледяной тон моего голоса о многом сказал. От негодования мой ухажер аж выронил свою никотиновую палочку. Она скатилась по ступенькам и потухла, упав прямо в лужу. Васе было совсем не до этого. Еще бы. Его добыча уходила из рук. Он стиснул меня в своих объятиях еще сильнее.
– Мне тоже пора. Так поедем ко мне?
Он наклонился к моей шее и начал засасывать тонкую кожу. Я попыталась вырваться. Но куда там! Плечистый врач был донельзя силен.
– Вася, перестань! – взвизгнула я, чтобы хотя бы девичьим криком отрезвить настойчивого кавалера. – Пусти!
Он неохотно оторвался от меня. Удивленно моргнул.
– В чем дело? Я думал, ты сама этого хочешь.
Я собралась ему ответить, но вдруг осеклась. Он вроде как задал правильный вопрос. Мне было необходимо понять, почему я его сейчас отшила.
После развода моя жизнь была увлекательной: приятные свидания, симпатичные мужчины, страстные любовники… Я не вела учет, но их было немало. Классные парни сменяли друг друга, не давая мне даже соскучиться по мужскому вниманию. Сексуальная диета никогда не длилась больше месяца. Отношений я не заводила, предпочитая кавалеров не более чем на несколько ночей. Чаще всего, удовлетворившись очередным воздыхателем, я обрывала наше общение. Я не искала постоянства и твердой рукой вычеркивала из жизни тех, кто хотел большего. И меня все это действительно устраивало!
Василий Степашин был мужчиной вполне в моем вкусе: высокий, мускулистый, лет сорока, с густой шевелюрой светлых волос. Я заводила его весь вечер, томно прижимаясь к нему, пока мы танцевали. Кидала ему зачем-то крайне многообещающие взгляды. Но почему же тогда сейчас я отказываюсь даже от мысли о ночи с ним? Ведь до этого взаимная симпатия и желание весело провести время были для меня вполне весомым аргументом «за»…
– Что вы здесь делаете? – услышала я Сироткина за спиной.
И мне резко захотелось убежать.