Совьетика

Маленко Ирина

– Оставь их, Саския, пусть себе идут!- сказала вдруг Тырунеш, и я по тону ее поняла, что она о чем-то хочет со мной поговорить.

Арлон с Ойшином взяли с собой запасы воды и еды, надели рюкзаки, нахлобучили пониже кепки и двинулись в путь, а мы с Тырунеш прогулочным шагом отправились по дорожке вокруг плантаций.

Она долгое время молчала -видимо, не знала с чего начать. Я не стала ее ни о чем спрашивать -ждала, когда она сама соберется с мыслями.

Мы шли по тропинке, проложенной через колючие заросли того, что когда-то было плантацией. Вокруг уже все звенело от жары. Дорогу нам перебегали мелкие лагадиши. Иногда в зарослях мелькали головы любопытных игуан. Некоторые из кактусов все еще цвели, и над цветами порхали какие-то мелкие птички.

– Эта дорога тянется километров на 10, – сказала Тырунеш, – Как раз вернемся к тому времени, когда наши парни будут спускаться.

– Я уже говорила тебе, что мне не забыть моих отца и сестру.- продолжала она – Не

забыть того, что мне нельзя жить у себя на родине. Но не только в этом дело. Когда я была совсем маленькая, отец мой работал на Кубе, я ходила в кубинский детсад. Мне никогда не забыть, какая там была атмосфера- братская, дружеская.Я никогда и нигде в жизни себя так не чувствовала – ни до и ни после этого.

Все эти годы я продолжала следить за событиями в разных странах мира. Моя собственная страна раскололась надвое, потеряла выход к морю . К власти в ней пришли американские марионетки, которым наплевать на народ. Зато на Западе они слывут «демократами»… Чем дольше я жила в Нидерландах, тем сильнее становилось мое желание, чтобы мои собственные дети, если они у меня когда-нибудь будут, не жили такой жизнью, как люди там. Я хорошо училась, могла бы многого там достичь, могла бы стать эдакой эфиопской Хирси Али , если бы пошла на сделку со своей совестью. Но я предпочла уехать… Очень хотелось найти единомышленников, но в Нидерландах это мне так и не удалось, хотя я пыталась. К сожалению, левые, которых я встретила там, все были какие-то витающие в облаках. Может быть, мне просто не повезло… Они не представляли себе реального социализма – со всеми трудностями, со всеми его несовершенствами, но все-таки неизмеримо лучше того, что мы видим сегодня. Вместо этого они мечтали о какой-то манне небесной. Я о манне небесной не мечтаю… Пару лет назад я была по делам в Каракасе- и меня потрясло, тронуло до глубины души то, что я там увидела. То, как меняется к лучшему жизнь людей. То, как борются они за свои права. Знаешь, одно дело, когда симпатизируешь тем или иным силам абстрактно – и совсем другое после того, как увидишь этих людей своими глазами…. После того, как тебе доведется вместе с ними смеяться и плакать и даже делить кусок хлеба. Теперь они как родные мне. Я буду драться за них, если надо!- глаза ее засверкали.

Я кивнула. Я очень хорошо понимала все эти ее чувства.

– Когда на Кюрасао, который стал для меня вторым домом, прибыли американские солдаты, сначала я была вне себя от гнева. Но у меня хватило ума никому этого не показывать. Арлон все равно не понял бы таких вещей. Хорошо, что Орландо (ты с ним еще встретишься) дал мне почитать книжку о Феликсе Дзержинском. О том, как он говорил про горячее сердце, чистые руки и холодную голову. Вместо того, чтобы крушить все вокруг от бессильной ярости, я приехала сюда, села здесь и задумалась. Было ясно, что американцы выбрали Кюрасао неспроста. Что борьба с наркотрафиком – это для них дело второстепенное и во многом только предлог для того, чтобы зацепиться за Антилы. Экономически они уже давно вытесняют отсюда голландцев. Теперь, видимо, решили, что одной экономики мало. Мне с самого начала было ясно, что в их прицеле – Венесуэла и Колумбия.. Что я смогу сделать, чтобы им помешать? Вот лично я, без ссылок на кого-то другого? Пусть даже это и будет немного…И когда мне достался этот контракт с ППБ (спасибо Арлоновым родственникам!), я чуть не запрыгала от радости, – хотя за пару месяцев до этого я задушила бы любого, кто мне на такое даже бы только намекнул. Пока дело ограничивается нагнетанием напряженности – все эти постоянные визиты их военных кораблей, чем дальше тем больше; все эти «случайные» их залетания в венесуэльское воздушное пространство и прочие прелести… Но это еще цветочки. Чем больше я с ними общаюсь, тем больше я чувствую, что готовится что-то крупное – очень надеюсь, что не прямая агрессия, но с янками ни в чем до конца уверенными быть нельзя. Здесь очень много чего происходит. Например, знаешь ли ты, что ППБ представляет собой нечто совершенно новое в военном деле, потому что в ней учтены уроки космической войны в реальном времени, которые были приобретены во время войны в Персидском заливе. ППБ основывается на компактных разведывательных площадках – маленьких аэродромах для разведывательных летательных аппаратов и системе их связи в реальном времени с Космическим Центром Ведения Военных Действий, расположенным на военно-воздушной базе США в Колорадо-Спрингсе, что обеспечивает функционирование «виртуальной» военной базы. Обычное представление о Космическом Центре Ведения Военных Действий – это место, где проигрываются сражения в космосе, с использованием оружия, размещённого в космосе. Но еще с середины 90-х гг. этот центр переориентировался на региональную контрповстанческую борьбу. Центр провёл несколько секретных испытаний в середине 90-х гг., собирая в масштабе реального времени развединформацию с нескольких расположенных на земле и в космосе источников, анализируя её, и сразу же переправляя боевым самолётам, морским вспомогательным группировкам и армейским транспортным средствам поддержки. Дополнительные засекреченные информационные

сети были созданы после 11 сентября. В ходе конфликтов в Боснии и в Косово Космическое Командование провело серию экспериментов с использованием данных космической разведки, полученных с помощью ППБ и беспилотных летательных аппаратов, базировавшихся на островах около побережья Далмации для того, чтобы обеспечивать оперативными разведданными для бомбардировок в Косово. Но только в ходе претворения в жизнь «Плана Колумбия» впервые оказалось, что базы на полную запланированы для использования «разведданных, полученных в режиме реального времени для ведения войны». Помнишь, что случилось недавно с товарищем Рейесом в Эквадоре?… Хотя несколько радаров уже были ранее размещены в департаменте Путумайо, а также в Перу и Боливии, США создали 4 специальных ППБ для ведения контрповстанческой деятельности в Колумбии – и одна из них находится здесь у нас… Здесь есть все для этого необходимое – и маленький аэродром, и портативное сигнальное разведывательное оборудование, и спутниковые антенны, и контактны с некоторыми контрактными компаниями по получению дополнительной информации.

Кто-то может сказать, что высокоточная война в реальном времени, ставшая возможной с помощью ППБ, представляет собой идеальный способ «достать Бен-Ладена» с минимальными потерями среди гражданского населения. Это явно более тонкое орудие, чем массированные бомбардировки. Но Бин Ладен до сих пор жив-здоров, а товарища Рейеса нет! ППБ испытывается на другом конце планеты – в Колумбии, и это доказывает, что Пентагон хочет использовать эту модель на разных контрповстанческих театрах боевых действий. Тот факт, что Буш заявил, что эта война ведётся не только с Аль-Кайедой, и что она «бесконечна» – прямая угроза того, что ППБ будут использованы снова и снова в разных региональных конфликтах. Увы, мало кто из антильцев даже догадывается об этих вещах. И одна из наших задач(наших – это моих и товарищей из боливарийского кружка, большинство из которых – антильцы) – в том, чтобы просвещать людей насчет этого. Но главное – нам нужна информация об американских планах в регионе.

Я молчала, пытаясь переварить все, что услышала. Многое из этого было для меня действительно новым. Дело было гораздо серьезнее, чем представлялось со стороны.Серьезнее – и неотложнее…Тут уже будет не до анекдотов.

– Я работаю с янками вот уже год. Кое-что удалось узнать, кое-какую информацию удалось переправить. Например, в мае этого года, когда американский самолет с Кюрасао вторгся в венесуэльское воздушное пространство…

Тем временем мы дошли до развалин соседней плантации – Зоргфлид.

– Вот, посмотри, – и Тырунеш кивнула мне на заросшие колючками останки места для наказания рабов и развалины дома тамошнего бомбы- надсмотрщика, – Мой народ, к счастью, избежал этой гнусной участи в своей истории. А сегодня из него пытаются сделать надсмотрщика над другими народами… Так же, как и из антильцев.

– Здесь, на этих развалинах поклялась я себе, что мои дети и внуки никогда не станут надсмотрщиками для «золотого миллиарда»,-тихо добавила она.

На обратном пути пришел мой черед рассказывать ей о себе. Не сказала я только о детях и о Корее. Не надо ее сюда впутывать. Я приехала на Антилы по своей доброй воле. Мне никто не платил и никто не посылал меня сюда. Жанна Д'Арк была права тысячу раз, говоря: «Если не я, то кто же?». И тем не менее один вопрос не переставал меня интересовать:

– Но почему все-таки именно мы? Что мы можем сделать такого, чего не можешь сделать ты?

– Вам они больше поверят, вы европейцы, – просто сказала Тырунеш. – Ты можешь даже случайно выведать у них что-то такое, о чем мне они никогда не проговорятся.

За разговором мы и не заметили, как вернулись на Савонет.

– Тырунеш! Саския! – услышали мы издалека голос Арлона, – Вашему мужу плохо! Вызывайте «скорую»…

…«Скорую» вызывать не понадобилось, Ойшин быстро пришел в себя, но по-прежнему не мог как следует передвигаться. Когда он вставал на ноги, его шатало. У Ойшина был тепловой удар.

– Дайте мне мокрое полотенце!- воскликнула я, – Скорее, хоть какое-нибудь…

****

…Он лежал на постели без движения – на животе и тихо, почти неслышно постанывал в подушку как раненый. Спина его была такого оттенка, что казалось, погаси свет – и она будет освещать комнату вместо лампы накаливания. «Красный фонарик при самом входе, тут ошибиться трудно, сеньор!»- вспомнилось мне. Бедняга! По себе помню, каково это.

– Кефир у нас есть? – спросила я Ойшина.

– Что?

– Ну, йогурт, только несладкий. Безо всяких фруктовых добавок. А то еще и пчелы налетят.

– Должен быть…- непонимающе почти простонал он.

– Лежи тихо, не двигайся.

И я побежала к холодильнику…

Когда я начала натирать ему плечи йогуртом, Ойшин чуть не вскочил с постели – и от боли, и, наверно, оттого, что опять вспомнил тот злополучный весенний день в ирландской бухте Киллайни.

– Не шевелись!- предупредила я его, – Для тебя же стараюсь. Это старинное наше народное средство от солнечных ожогов. Правда, у нас для этого пользуются кефиром, а йогурт хоть и похож по вкусу, но не знаю, поможет ли так же…