Советник Аида
Шрифт:
– Боярыня и слуга, красавица и чудовище и сам черт мне не брат, - усмехнулся Николай.
– Чего, чего?
– не поняла тетка.
– Ничего, все нормально, едем.
Евлампиев догадался, что Димку Рукосуева тетка уже обработала, он присоединился к ним без вопросов в коридоре.
Машина от общежития шла до места около часа. То небольшие пробки и молодые люди удивлялись скоплению автомобилей, то остановки на светофорах. Шлагбаум и совершенно другие двух-трех этажные кирпичные дома индивидуальной планировки с территорией, огороженной высоким забором из кирпича или пескоблоков.
– В этом здании квартир двадцать, не больше, но почему двор огорожен забором, охрана ходит?
Тетка даже растерялась сначала и не знала, что ответить, о подобных вопросах даже подумать никто не мог. Но она быстро взяла себя в руки, ответила:
– Это один коттедж, а не квартиры и принадлежит он богатой женщине, у которой вы станете работать, если понравитесь. Советская власть, детки, кончилась давно, сейчас можно покупать дворцы, пароходы и самолеты. Единственная разница, что при царе это делали дворяне, а теперь может купить любой.
– Да нет никакой большой разницы, - возразил Николай, словно рефери, - при царе и сейчас властвовали и властвуют деньги. А маленькая разница в том, что тогда над деньгами все-таки стоял царь и генсек, а теперь олигархи.
Тетка посмотрела на Евлампиева уничтожающим взглядом, разные мысли закрутились в голове мгновенно. Умный сильно. Дубогорова может такого на правилку поставить. До парня дела нет, но она может сама под замес попасть. Не надо было везти такого сюда, ох, не надо. Но поздно уже, поздно...
Она ввела парней в холл и приказала ждать. Сама отправилась на второй этаж, постучалась и вошла к хозяйке.
– Елизавета Максимовна, доброго вам здоровья, - заискивающе запричитала тетка, - доставила двух молодцев-красавцев, они только что покинули детдом по причине предельного возраста. Один, правда, с маленьким изъяном - умный не по годам. Это...
Дубогорова приподняла руку, и тетка мгновенно заткнулась. Хозяйка глянула на нее презрительно и произнесла:
– Сама разберусь. Оставь паспорта, приведи мальчиков сюда и ступай, управляющий с тобой рассчитается.
Тетка поклонилась и побежала вниз, вернулась с парнями и исчезла. Дубогорова встречала молодежь стоя. Выглядела она младше своего истинного возраста, но все-таки на около пятидесятилетнюю женщину выглядела. Кто-то даже давал ей сорок пять. Она не ожирела и сумела сохранить фигуру. Неприлично короткая для ее возраста юбка оставляла для мужских взоров стройные и еще манящие ножки.
Дубогорова рассматривала парней, не стесняясь. Старалась определить по виду кто из них умный, как сказала тетка. Вычислила абсолютно точно. Один рассматривал ее тупо, задерживая взгляд на ножках, талии, груди и потом уже лице. Другой старался скрыть свой интерес, бросив на фигуру лишь мимолетный взгляд.
– Присаживайтесь, мальчики, - предложила она, указав каждому рукой на конкретное кресло.
– Я Елизавета
– Она говорила, рассматривая их паспорта.
– У каждого из вас будет своя комната и отсутствие определенных конкретных обязанностей. Станете выполнять мои пожелания. Говорю я один раз и вторично не повторяю. Наказание за неповиновение может быть разным - от словесного порицания до телесного наказания. Вы находитесь на моем полном содержании и обеспечении, свободно передвигаетесь по дому и территории, но в первое время выход в город вам возможен только по моему разрешению. Попытаетесь покинуть усадьбу самостоятельно - у охраны есть полномочия применить к вам физическую силу. Информации для сегодняшнего дня достаточно. Сейчас вам покажут ваши комнаты, примите душ и переоденьтесь. Я жду вас...
– Переоденьтесь, - перебил ее Рукосуев, - у меня одна рубашка в чемодане и он в машине остался.
– Я жду вас, - повысила голос Дубогорова, - на ужин в нижней гостиной к восемнадцати часам. Все остальное вам объяснит и покажет горничная, - она позвонила в колокольчик.
– Тебе, Дима, первое замечание - перебивать меня не следует. За вторичное замечание тебя отстегают розгами. Ступайте с Аней, - она указала на подошедшую девушку в синем халате полуприлегающего силуэта с рельефами, центрально-бортовой застежкой на петли и пуговицы. Рукава до локтя, белый отложной воротник.
Девушка привела парней в первую комнату. Двуспальная шикарная кровать, шкафы-купе, столики, кресла, бар, зеркало в рост.
– Это ваша, - пояснила она Диме, - когда примите душ в этих шкафах появится одежда нужного размера. Отдыхайте и спускайтесь на первый этаж. Для ужина подойдет рубашка и брюки.
Следующая комната Николая ничем не отличалась, и Аня просто открыла ее, ничего не объясняя. Она подвела парней к следующим двум дверям.
– Это душевые, халаты там уже имеются. Всю свою одежду положите в корзину, я ее позже выкину.
– Зачем?
– спросил Дмитрий.
– Она слишком простенькая и не соответствует уровню хозяйки дома, - ответила Аня.
– Уровню хозяйки дома, - передразнил Дмитрий, - мы-то здесь причем?
– Вы у нее служите и должны соответствовать.
– Не нарывайся, - одернул его Николай, - до порки тебе итак недолго осталось. Хозяйка - новая русская госпожа со старыми и современными примочками. Соображай, что думать после гильотины бесполезно.
– После чего?
– переспросил Дмитрий.
– Проехали, - ответил Николай и вошел в душевую.
Вечером он спустился в столовую секунд за пятнадцать до шести. Дмитрий уже был там и успел разглядеть первый этаж получше. Хозяйка появилась на лестнице с последними ударами часов. Николай чуть отодвинул стул, усаживая ее во главе стола и по знаку руки сел по правую сторону.
– Ешьте, пейте самостоятельно, - произнесла Дубогорова, - никто за вами ухаживать не станет.
Евлампиев обратил внимание, что перед ним и Дмитрием тарелка с куском жареной свинины и картофельное пюре, а у хозяйки салатик. Бережет фигуру, подумал он. Семга на льду, красная икра... парни такой пищи не только не кушали, но и не видели.