Советская морская новелла. Том 2
Шрифт:
Из кубрика вышли капитан с Круминем. Потоптавшись у двери, они подошли к Арнису.
— Штурман! — начал Коротыш. — Бросай ты это дело. Пошли!
— Сегодня не могу. — И Арнис отложил шланг. — Письмо домой надо написать…
— Да ну тебя, не выламывайся! Сказано — пошли, значит — пошли! — прошипел Эрнест, глядя за реку, откуда тянуло влажной распаханной землей.
— И верно, старик, давай с нами! Посмотрим на наших девочек, по рюмочке пропустим, глядишь, и жизнь по-иному заиграет.
Круминь не успел закончить. Подхватив
— В другой раз, Коротыш… Не задерживайся.
Капитан с сердцем плюнул и, махнув рукой, сошел на берег.
Оставшись один, Арнис торопливо принялся действовать. Прежде всего подмел пол, перестелил койку, взбил подушку. Небольшая лампочка под потолком светилась красновато и тускло — как от нее неуютно!
Потом долго мылся на палубе речной водой, поглядывая на потемневшие строения рыбокомбината.
В одном из окон все еще был свет. Но скоро он погаснет — Арнис это знал. Вернувшись в кубрик, он достал чистую рубашку. Сыроватая, какой-то прелью отдает, но тут уж ничего не поделаешь — бутылочка капитанского цветочного одеколона пуста. Арнис сел и стал ждать. И сразу время как будто остановилось. Арнис не выдержал, вылез на палубу и уставился на далекий огонек, пока тот наконец не погас.
Вечер был пропитан прохладной сыростью и такой тихий, что шаги Норы послышались бы еще далеко, у первых причалов. Прошла минута, десять, полчаса, и только тогда Арнис вдруг понял, что ждет напрасно. Выбравшись на крутой берег, он еще долго вслушивался в редкие вечерние звуки и, наконец, вернулся к себе. Норы не было.
Лежа на койке, Арнис разглядывал шершавые доски над головой и думал о Норе. Снова вспомнил тот день, самый первый…
В тот день, вытаскивая трал, Арнис поскользнулся и расшиб локоть. Серьезного ничего не было, но капитан не успокоился, пока не отвел его на медпункт. Эрнест чувствовал себя здесь как дома. Лихо сбив фуражку на затылок, он осторожно приоткрыл дверь, причем в голосе его не было и следа обычной угрюмой сдержанности.
— Можно, Нора? У меня тут один — медведь, а не человек — корабль хотел вверх килем поставить. Починишь?
Посреди комнаты стояла стройная брюнетка в белом халате. Поздоровавшись с Эрнестом, она пристально взглянула на Арниса.
— Добрый вечер, — сказала она тихим глуховатым голосом.
Арнис почему-то смутился от ее взгляда.
— Да чепуха… — показал он свой локоть, завернув рукав. Растерянность, охватившая его с первой минуты, не проходила.
— Ну, вот и готово. Если завтра не будете в море — приходите, я сменю повязку.
Арнис молча кивнул.
— Это верно, что вы из Риги?
Значит, Нора что-то о нем уже слышала?
— Да, — сказал он и наконец-то улыбнулся.
— Из Риги… — Нора задумчиво переложила из руки в руку бинт и опустила голову. — Так вы приходите, я перевяжу…
На другой день штормило,
Около четырех он закрыл кубрик и пошел в гору к амбулатории.
Нора при виде его резко вскочила, и Арнису показалось, что и она ждала этой встречи. Но почему тогда молчит? И почему избегает его взгляда?
— Так, — опустив рукав, сухими губами произнес Арнис. — Спасибо…
— Не за что, это моя обязанность.
— Ну, так я пошел… — пробормотал он.
Нора подняла голову и вслушалась в тишину, заполнявшую помещение.
— Погодите, — сказала она шепотом, подошла к двери и, открыв ее, выглянула в коридор. Заметив удивление Арниса, она попыталась улыбнуться.
— Жители этого поселка не любят, когда у меня кто-нибудь задерживается. Прошу. — И она кивнула на стул в углу комнаты.
Арнис послушно сел, и вновь установилось напряженное молчание. Где-то далеко работал мотор. Сюда шум его доносился приглушенным, как гудение шмеля Нора медленно провела рукой по лбу, сняла белую шапочку, и только теперь Арнис заметил, какие у нее густые и темные волосы.
— Вы знаете, что меня зовут Нора?
— Да.
— А что вам еще про меня говорили? — Хотя она и улыбалась, глаза ее смотрели серьезно.
— Больше ничего. Я здесь всего несколько дней.
— Ну и хорошо. — Нора резко встала. — А теперь ступайте.
И впервые она улыбнулась открыто и свободно.
Арнис вышел на дорогу и, закинув голову, принялся разглядывать бегущие к восходу облака. Вон зюйд-вест как свистит, затягивая серым туманом корявые сосны. В такую погоду в море не пойдут, и думать нечего. И, значит, завтра он еще раз увидит Нору. Дорога была покрыта свежей щебенкой, и Арнис, как в мальчишеские годы, шел, пиная большие серые голыши.
На следующий день Нора, сняв повязку, легко прикоснулась пальцами к зажившему локтю.
— Ну, вот… медведь. Вот и все…
Они стояли так близко, что Арнис чувствовал ее дыхание.
— Нора, — услышал он свой голос, чужой и срывающийся. — Нора, я хотел бы вам кое-что сказать…
Нора поправила волосы и долго, как-то испытующе, вглядывалась в Арниса. Потом отвернулась и подошла к окну.
Над рекою поднимался туман.
— Сегодня вы уйдете в море. А я море не люблю, — грустно покачала головой Нора. — Если бы вы знали, как мне тяжело каждое утро видеть прежде всего его зеленую прорву!.. Побудьте еще немного, — торопливо произнесла она, услышав за спиной шаги Арниса. — Если никуда не торопитесь…