Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

Троцкий Лев Давидович

Революционный энтузиазм не состоит в закрывании глаз на опасность. А опасность есть, и особенно отчетливо она грозит с Южного фронта.

Эта опасность грозит не от Краснова, не от Деникина, а со стороны англо-французского империализма, для которого Краснов и Деникин могут послужить пунктом отправления.

Вы знаете, какая перемена ориентации происходит сейчас во всех нейтральных и во всех оккупированных странах, в тех, которые еще недавно шли на буксире у Германии, в тех, буржуазия которых еще недавно лобызала ботфорты Вильгельма; они везде заявляют теперь во всеуслышание, что подлинный виновник войны – германский кайзер, и все они превращаются в вассалов англо-французского милитаризма.

Нечего и говорить о том, что если вчера еще на Каспийском море Турция сражалась против Англии и ее агента Бичерахова, то завтра Бичерахов будет вместе с турецкими полчищами идти против нас.

Краснов и Деникин были врагами, ибо Краснов получал свои сребреники из Германии от Вильгельма, а Деникин – от Ллойд-Джорджа и Клемансо. Сейчас этот антагонизм, в котором нет ничего принципиального (английские и французские сребреники звенят совершенно одинаково), исчез, и Краснов объединился с Деникиным на жаловании у англо-французского империализма.

На Украине был Скоропадский на службе у германского правительства. Сейчас этот Скоропадский соединился с Румынией. Румыния, которая раньше от союзников перебежала к Германии, теперь по тому же самому пути, через те же самые ворота, возвращается от Германии к союзным империалистам. Все они объединяются и выравнивают свой фронт против нас. И все, что на Балканском полуострове еще уцелело, все это, разумеется, будет повернуто против Советской России.

Попытки нас задушить с Северного фронта не привели пока что ни к чему. Разумеется, не исключена возможность, что Северный фронт весною оживет, если до весны не наступит в Англии и во Франции больших событий. Но сейчас в течение месяцев зимы нам с севера не угрожает никакой опасности.

Опасности с Востока также не ожидается.

Волгу мы очистили, на Урале работа идет медленнее, может быть, чем было бы желательно, но идет твердо и хорошо. Надо надеяться, что Уфа и Оренбург будут нашими в самом ближайшем будущем. (Аплодисменты.)

Что касается бывшего Западного фронта, т.-е. Германии, то вы знаете, что там за последнее время группировались белогвардейцы. Под Псковом создавалась армия генерала Драгомирова, которая должна была угрожать Петрограду.

Германский милитаризм на всей западной полосе создавал контрреволюционные силы против нас, создавал их и на Украине. Теперь, с момента немецкой революции, все эти силы повисают в воздухе и, разумеется, единственным выводом из революции в Германии было для нас провозглашение Брест-Литовского договора уничтоженным. (Аплодисменты.) Но это означает, что не Драгомиров будет наступать из Пскова, из Вильно на нас, а кто-то другой будет шествовать с советским знаменем по направлению Пскова, Вильно, Риги – во все центры оккупированных областей. И ни для кого из нас не тайна, что сейчас во всех этих областях наша партия, коммунистическая партия, стоит во главе рабочих и в значительной мере крестьянских масс, и что Советская власть не будет безучастной к той борьбе, которая там уже развертывается, которая на Украине завтра развернется во всей своей силе.

Сейчас эта борьба теряет оттенок борьбы между нами и Германией, ибо свободная Латвия, свободная Польша и Литва и свободная Финляндия, как, с другой стороны, свободная Украина будут не клином уже, а соединительным звеном между Советской Россией и будущей советской Германией и Австро-Венгрией. Это есть начало федерации, начало европейской коммунистической федерации союза пролетарских республик Европы.

Стало быть, наш Западный фронт сейчас не грозит нам никакой опасностью, наоборот, там мы будем доделывать наше дело и поставим Россию в те пределы, которые отвечают воле народных масс, населявших старую царскую империю.

Но вот Южный фронт

остается для нас по-прежнему зловещим фронтом. Здесь, товарищи, может завязаться роковой узел. Через Украину, через Закавказье Германия стремилась к английским владениям в Азии, здесь шел предполагаемый великий империалистический путь Германии. Сейчас империалистическая Германия повержена. Но этим путем сейчас уже идут англичане и французы, объединяя вокруг себя все контрреволюционные элементы. Турция ли, Украина ли, донское ли казачество, закавказские народности, т.-е. их буржуазные классы, все это будет сковано, спаяно воедино одним цементом классовой ненависти к пролетарской коммунистической революции.

Вы читали о том, что первые суда уже появились в водах Босфора под стенами Константинополя, и радио сообщает о том, что скоро десятки англо-французских вымпелов появятся в Черном море у Одессы, у Севастополя и у Новороссийска. С этим связан вопрос об англо-французском десанте на Черноморском побережье и о движении на Украину. Разумеется, не так скоро дело делается, как сказывается. Выбросить десант в несколько десятков тысяч англо-французских солдат – это ничто. Германии нужно было вместе с Австро-Венгрией содержать на Украине полмиллиона солдат только лишь для того, чтобы иметь в своих руках узлы железных дорог и удерживать от взрыва страну, находившуюся в состоянии непрерывного кипения. Это было временным полупорядком, позволявшим немецким войскам грабить украинских крестьян. Англо-французам понадобится никак не меньше той же армии, ибо симпатии украинских крестьян и украинских рабочих к этим освободителям будут не более пламенными, чем к немецким солдатам. А ведь речь идет не об одной Украине, но обо всей России. Правда, немецкая белая гвардия, украинская буржуазия будут им помогать. Кадры великорусской буржуазии, великорусских империалистов бросятся на Украину и будут содействовать англо-французским насильникам.

Конечно, задача эта требует не дней, не недель, а месяцев. Однако, опасность велика, опасность особенно велика потому, что у союзников сейчас руки развязаны. Германия раздавлена, огромные военные силы освободились.

Правда, возросла угроза революции во всей Европе, но этой революции еще нет, она только начинается. Она будет, но сегодня ее еще нет. Надо учитывать положение, которое существует сегодня. И, стало быть, у них есть еще сегодня материальная возможность бросить большие силы на Украину.

Наше спасение состоит в том, чтобы не дать возможности англо-французскому империализму сомкнуться с русской контрреволюцией.

Немецкие войска создают свои советы во всей Украине и отсюда стихийно уходят к себе или переходят на нашу сторону, оставляя нам свое оружие. Но немецкие войска уходят, а другие хотят прийти и уже стучатся у ворот. Этим моментом нам нужно воспользоваться и, когда одни уходят, а другие хотят прийти, нужно ворваться клином посредине и, затворив дверь крепко на ключ, сказать вместе с украинскими рабочими и крестьянами иностранным немецким и английским прохвостам: «Украина – это то же часть нашего советского дома, – сюда входа нет»! (Аплодисменты.)

Товарищи, вся история сейчас, как в одном комке, сгустилась для нас в этом вопросе. Сумеем ли, успеем ли мы это сделать. Если не сумеем, я не скажу, что погибнет революция, – мировая революция не может погибнуть. Была Парижская Коммуна, которая была задавлена. Был 1905 год, когда мы были задавлены. Но мы поднялись. И если бы нас снова раздавили, революция поднялась бы на наших костях. Но мы не примиряемся с победой в последнем счете, через 25–50 лет, а мы хотим победить сами, мы – те, которые здесь сидят, наше поколение, которое взяло власть и не хочет ее отдать. Вот в чем дело. (Аплодисменты.)