Советские космонавты
Шрифт:
Много я узнал о войне, когда наша семья переехала жить в город Калининград...»
На этом записи в дневнике не кончаются. Он находил время, чтобы черкнуть строчку-другую, поразмыслить, высказать сомнение. В откровении мыслей и чувств немало страниц, каждая из которых могла бы быть сюжетом отдельного очерка, до предела наполненного людьми, без которых его судьба — летчика и космонавта, — наверное, не состоялась бы. Юрий Вахрушев (инструктор из авиационного училища), Николай Константинович Никитин (известный парашютист-рекордсмен), Юрий Гагарин, Павел Беляев, Евгений Анатольевич Карпов (первый наставник космонавтов)...
Читая
«8 июля 1953 года я уезжал в авиационную школу... Датой моего воздушного крещения стало 7 января 1055 года. Самостоятельно я отправился в полет 10 мая... Когда спрашивают, где я стал летчиком, не без гордости отвечаю: «Я — чугуевец».
Я оказался в первой группе космонавтов и вместе с ними приступил к теоретическим занятиям и тренировкам...
Весь день пробыли в КБ. Раньше как-то не обращал внимания, а сегодня бросилось в глаза: много молодых ребят, все — инженеры. Держатся свободно, спорят, доказывают. Мы слушаем, претензии и замечания будут потом. Л будут ли? Эти ребята и сами понимают что к чему. Есть кому двигать космическую пауку и технику... Ведь в пашей стране инженеров и ученых больше, чем в какой-либо другой.
Вечером ждала приятная новость — письмо от однополчан. Дорогие друзья, спасибо, что не забываете. Как там у вас? Наверное, летная жизнь скучать не дает?..
День ото дня становится жарче и жарче. Лето. Солнце накаляет асфальт, проникает сквозь шторы во все уголки классов и лабораторий. Пора в отпуск, а у нас самая работа...
Последний этап наших тренировок. То, что мы проходим сейчас, мало похоже на все предыдущее. Но ведь и сам полет будет совсем иным.
Скафандр стал моей рабочей одеждой. Сегодня «поднимался» в нем на высоту 36 километров.
Андрюша (А. Г. Николаев.
– Л.Я.) наблюдал в иллюминатор. В его глазах — ответственность и тревога. Ответственность за порядок, за пас. Тревога за наши судьбы. Он наш командир.
Тренировки... Л ведь точно так и в космосе. Там человек тоже не бывает один. С ним те, кто создавал корабль, кто на земле готовил его к полету. И те, кто рядом, помогают выполнять программу...
Перечитывая сейчас научно-фантастическую повесть К. Э. Циолковского «Вне Земли», еще и еще раз убеждаешься в гениальности замечательного ученого. Он предугадал многое, с чем столкнутся люди при освоении космоса.
Теперь могу признаться — хоть и хотели мы этого, хоть и ждали, а все-таки было тревожно: как-то будет там, в открытом космосе, как сработают все устройства, сколь надежным окажется скафандр...
Мы были готовы к тому, что придется провести титаническую работу. Сейчас можно сказать, что мы ее выполним. Остался последний шаг!
Словно в неизведанный, таинственный мир открылась крышка выходного люка. Ослепительный поток нестерпимого солнечного света хлынул в тесное пространство шлюзовой камеры. Впечатление такое, будто сквозь синие очки смотришь на кипящую сталь мартена или на дугу электросварки.
Придерживаясь руками за стенки шлюзовой камеры, я приблизился к круглому отверстию
Передо мной зияла бездна. Глянул вниз, на Землю. Она казалась плоской, как блин, и только по широкому окоёму ясно обозначалась слегка изогнутая линия, окрашенная в цвета радуги.
— А Земля-то все-таки круглая!.. — весело засмеялся я.
Над головой иссиня-черное небо, усыпанное яркими, немигающими звездами, рассыпанными вокруг раскаленного диска Солнца. А оно совсем по такое, каким кажется с Земли, — без ореола, без короны, без лучей. Далеко-далеко угадывались песчаные берега Ливии, просматривался гигантский сапог Италии и архипелаг греческих островов. Выйдя из люка, можно было увидеть еще больше, и я невольно потянулся вперед, чтобы сделать первый шаг в неведомое.
Последний взгляд со стороны на космический корабль, летящий на фоне сверкающих созвездий. Он выглядел гораздо величественнее и красивее, чем на Земле. Этакая выкристаллизованная в геометрическую фигуру концентрация человеческого ума. Над корпусом корабля возвышаются радиоантенны, а на тебя, повисшего в пустоте, глядят умные объективы телекамер. Глубокая тишина, а в ушах словно слышится таинственная, неземная электронная музыка. Фантастика, да и только! Глядел бы и глядел на это чудо, сотворенное разумом и руками советских людей!..
Но мне пора. Не забывай меня, Солнце!..»
Взволнованно и проникновенно звучали эти слова. Была в них и глубокая, радостная откровенность, и непосредственная восторженность. Был в них и оттенок грусти: ведь они звучали как бы прощанием с космосом...
Пять лет шел он к своему первому старту. Бесконечные тренировки, занятия и редкий отдых. И вот звучащее в эфире над планетой:
— «Заря», я — «Алмаз-один». Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство! Я — «Алмаз-один». Прием...
Потом пришла слава. Торжественные встречи, чествования, поездки за рубеж, выступления на многолюдных митингах... В водовороте событий он держался достойно, вроде бы и легко, но, оставаясь наедине с собой, терзался в сомнениях: а не превратится ли все это в праздность, которая убьет все настоящее в нем, лишит права на самоуважение, закрутит в вихре торжеств?
Космонавты на торжественном собрании. Слева направо: Ю. В. Романенко, В. А. Шаталов, Г. Т. Береговой
«Сейчас Алексею Леонову можно поручить гораздо более сложное задание. И я уверен, он справится с ним». Так сказал о нем Юрий Гагарин. И он гордился такой оценкой.
В биографии человека бывают моменты, которые определяют затем всю его дальнейшую жизнь. Для Алексея Леонова таким моментом был приход в Звездный. Потом — полет. Потом — Военно-воздушная инженерная академия. «Восприятие пространства и времени в космосе», «Психологические особенности деятельности космонавтов» — это его труды, выпущенные в издательстве «Наука».