Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944
Шрифт:
К юго-западу от Ленинграда административным «тройкам» было поручено восстанавливать колхозы. Заголовки и лозунги партизанских пропагандистских материалов в этом районе содержали многочисленные упоминания колхозов. В письме, адресованном секретарю Ленинградского обкома партии А. Жданову, направленном партизанами с территории, занятой 2-й партизанской бригадой, докладывалось, что «у себя в районе мы живем по-советски… В колхозах проводятся общие собрания, агитаторы ведут работу, идет сбор урожая» [286] . В уже упоминавшемся в данном разделе отчете дедовичской «тройки» особо подчеркивалось: «Поскольку в большинстве сельсоветов колхозы были распущены, а урожай уже поделен равными частями между всеми членами колхозов, «тройка» столкнулась с очень сложной ситуацией. Колхозный скот был роздан колхозникам, и часто единоличники тоже получали скот». При проведении восстановления колхозов «все назначенные немцами старосты были отстранены и вновь призваны бывшие руководящие работники колхозов. Весь сельхозинвентарь и скот снова был собран. Урожай был перераспределен, но уже не равными долями между всеми, а в соответствии с количеством
286
Народный мститель. 1942. 31 августа. № 11.
По утверждениям «тройки», к весне 1942 года в подконтрольном ей районе все шестьдесят колхозов (и восемь совхозов) были готовы приступить к проведению весеннего сева. В Ленинградской области, судя по всему, распределения колхозной собственности с разрешения партизан или подпольных партийных комитетов никогда не происходило.
Приведенных выше примеров вполне достаточно, чтобы выдвинуть пять возможных гипотез о проводимой партизанами аграрной политике.
1. Считали ли немцы проведение реформистской политики заслугой партизан, или же, по их мнению, все происходившее было результатом стихийных выступлений крестьян? Хотя последнее и могло происходить в отдельных случаях, последовательные ссылки на директивы высшего партийного и советского руководства, а также недвусмысленные заявления советских источников позволяют отвергнуть такую гипотезу. Вместе с тем описания немцами проводимых партизанами земельных преобразований можно приписать попыткам немецких сторонников проведения аграрной реформы создать благоприятное впечатление у своих руководителей; но это, однако, не дает полного объяснения всем имеющимся свидетельствам проводимых партизанами реформ.
2. Проводили ли партизаны стихийный раздел собственности и земли без указаний из Москвы? Хотя подобное и могло иметь место, в особенности зимой 1941/42 года, многие из приведенных выше примеров относятся к периоду, когда партизаны находились под жестким контролем с советской стороны. Такую гипотезу также следует отвергнуть, поскольку она, в лучшем случае, дает лишь частичное объяснение.
3. Стремились ли партизаны проводить аграрные реформы лишь на границах занимаемой ими территории и за ее пределами, стараясь сохранить колхозы в прочно удерживаемых ими районах? Имеющиеся сведения не дают возможности дать положительный ответ и на этот вопрос. Кое-что указывает на то, что партизаны поощряли полную ликвидацию колхозов в занятых немцами районах, явно пытаясь помешать их усилиям, а после проведения немцами ограниченных реформ в феврале 1942 года превзойти их в удовлетворении требований крестьян. Ясно также, что в своих силовых центрах, в особенности в 1943–1944 годах, партизаны никогда не рассматривали возможности разрушения такого советского института, как колхоз. Большая часть приведенного выше материала относится к районам, прочно и постоянно удерживаемым партизанами, но, как можно убедиться, даже в них проводились аграрные изменения.
4. Таким образом, напрашивается вывод, что фактически имевшее место ослабление колхозной системы при номинальном ее сохранении представляло собой широко проводившуюся партизанами с одобрения советского руководства политику, ставшую важной фазой в использовании тактики «уступок», с помощью которой требовалось добиться поддержки населения. Эта политика не проводилась, пока не стало вполне очевидным недовольство крестьян; ее проведение было обусловлено слабостью, а не силой; и от нее сразу отказались, как только советский режим и партизаны оказались достаточно сильны для того, чтобы снова позволить себе не считаться с чаяниями народа.
Можно лишь строить догадки относительно причин, обусловивших различия в проведении аграрной политики в различных регионах, и различия эти, по всей видимости, были отнюдь не случайными. Имеющаяся скудная информация позволяет предположить, что советское правительство сознательно задерживало «окончательное» восстановление советской власти, а также проведение чисток до прихода Красной армии (и действовавшего в тесном контакте с ней НКВД) даже в тех районах, где до этого у власти находились партизаны. Этим можно объяснить колхозную политику, проводимую в 1942 году в Смоленской области, где контроль за партизанами со стороны армии был более строгим, чем где-либо еще [287] .
287
О проявляемом в Красной армии скептицизме в отношении партизан в 1943–1945 годах сообщали многие бывшие партизаны и солдаты. Проведение замены партизан военными властями наглядно иллюстрирует следующее немецкое донесение: «В Хомутовском районе партизаны находились у власти в течение нескольких недель… Они не создали местной администрации… Сменившие их войска регулярной армии быстро создали полный административный аппарат с партийными органами, органами НКВД и т. д. В его состав вошли и существовавшие ранее сельские и районные Советы. Также был создан суд, занимающийся тщательной проверкой бывших служащих немецких учреждений… Первоначально среди судей были партизаны; но поскольку у многих из них было предвзятое мнение, их заменили представителями гражданского населения».
Исключение, выявленное в Ленинградской области, пожалуй, являлось отражением существования разногласий на высшем уровне советского руководства. Партизаны Ленинградской области, отличавшиеся своей особой организацией, находились под общим руководством А. Жданова и его штаба, в состав которого входили те, кого можно считать левым крылом большевистской партии – направление, которое, как считается, способствовало возникновению вражды Жданова с Маленковым в послевоенные годы. Поэтому представляется вполне вероятным, что Ленинградский обком твердо настаивал на сохранении колхозов, тогда как другие советские лидеры выступали за «временное отступление» [288] .
288
Подтверждением этого может служить ссылка на инструкции по восстановлению колхозов в занятых партизанами районах «по приказу товарища Жданова» в упоминавшемся выше отчете о работе «тройки».
О роли А. Андреева в советском сельском хозяйстве следует упомянуть особо. Он был единственным членом Политбюро, «запятнавшим» себя в прошлом связью с Бухариным, но он вовремя успел присоединиться «к лагерю Сталина» в 20-х годах. В конце 30-х годов он выступал за расширение использования в земледелии звеньев вместо крупных бригад, мотивируя это тем, что «чем больше работа в колхозах индивидуализирована, тем эффективнее она будет выполняться». После войны Андреев возглавлял особый Совет по делам колхозов и в этом качестве расширил использование звеньев. После 1947 года его позиции начинают ослабевать; в 1950 году он подвергся резким нападкам в газете «Правда» за проводимую им политику в сельском хозяйстве и был заменен Хрущевым, который стал ответственным за аграрные проблемы в высшей советской иерархии. Один из опытных аналитиков высказывает мысль о том, что советское руководство опасалось, что «небольшое звено в конце концов вытеснит не только бригады, но и сами колхозы». Весьма вероятно, что Хрущев, руководивший партизанским движением на Украине, стремился проводить там политику, аналогичную политике Жданова в Ленинградской области, направленную на быстрое восстановление колхозной системы. Но имеющихся сведений явно недостаточно, чтобы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.
Занимаемая Андреевым позиция в отношении колхозов на контролируемой партизанами территории во время войны в этой связи приобретает особую важность. Любопытно также, что один из советских агентов, получивший задание по разложению изнутри движения Власова, помимо прочего должен был распространять сведения о том, что колхозы после войны будут отменены, а Андреев станет главой государства.
Краткий итог
Почти во всех занимаемых ими районах партизаны стремились создавать в той или иной форме администрацию, отвечавшую их требованиям. Ряд предпринимаемых ими шагов был направлен в первую очередь на удовлетворение их собственных нужд; реквизиции, в определенной степени призыв новобранцев, выполнение функций охраны военными комендантами и создание отрядов самообороны относятся к этой категории. Прочие задачи, такие как ликвидация или арест коллаборационистов и ряд функций военного характера, были продиктованы особыми условиями, в которых действовали партизаны. И все же в ряде весьма важных отношений сущностью проводимой партизанами административной политики было восстановление советской системы, с присущей ей опорой на сильную власть и авторитет [289] . Сама терминология, существовавшая у партизан, – названия «Большая земля» для обозначения советского тыла и «Малая земля» для занимаемых ими районов – указывает на ее пропагандистский характер. Фактически проводившаяся административная работа, помимо выполнения сиюминутных требований партизан, важного значения не имела. С другой стороны, символический характер партизанских районов, многочисленные сообщения о «восстановлении советской власти» в разбросанных по большой территории районах в тылу у немцев и постоянные ссылки на партизан как на «второй фронт» оказывали воздействие на моральное состояние как партизан, так и немцев, а также на настроения населения по обе стороны фронта.
289
В этой связи отдельные пропагандистские усилия партизан представляют интерес в плане того, что они были призваны создать у людей впечатление, что они по-прежнему являются истинными советскими гражданами и продолжают косвенно «участвовать» в политической жизни. Это достигло такого размаха, что одна из распространявшихся партизанами советских листовок за подписью Председателя Президиума Верховного Совета СССР М. Калинина информировала население о том, что назначенные на 9 декабря 1942 года выборы в Верховный Совет отложены на один год.
О многих сторонах деятельности партизанской администрации по-прежнему мало что известно; требуют дальнейшего изучения деятельность НКВД и чистки, проводимые в контролируемых партизанами районах. Однако такие шаги, как создание мифических Советов, районных комитетов и других типичных советских учреждений, указывают на долгосрочные цели партизанской политики. Из всех ветвей советской системы государственные учреждения неизменно были наиболее слабыми и наименее «необходимыми» для восстановления власти режима; значительно более важными являлись военные, полицейские и партийные органы.
Вместе с тем политика партизан и партизанская администрация демонстрировали полное понимание необходимости «гибкости» и приспособления, пусть и временного, к особым требованиям населения. Распределение продовольствия, изменения в аграрной и религиозной политике, а также умение манипулировать пропагандистской тематикой – все это позволяет сделать подобный вывод. Как следует из всего вышеизложенного, советская формула характеризовалась жесткостью в отношении сохранения институтов власти и долгосрочных устремлений, но в плане ближайших тактических задач отличалась существенной гибкостью.