Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса
Шрифт:
Причины, основное содержание, итоги встреч в Беловеже и Микошевичах были предопределены ходом Гражданской войны в России, отношениями стран Антанты и США к «польскому» и «русскому» вопросам, ходом польско-советской войны 1919–1920 гг. Советско-польское сближение через ведение неофициальных (тайных) переговоров в июле, октябре-декабре 1919 г. было вызвано непосредственными успехами «белых» войск на Восточном и Южном фронтах Гражданской войны. Незаинтересованность руководителей антибольшевистских сил в создании самостоятельного Польского государства вызвало стремление польского руководства к заключению временного перемирия на Западном фронте, чтобы таким образом изменить равновесие сил на отмеченных фронтах Гражданской войны в пользу Советской России. Организация советско-польского диалога происходила в тайне от стран Антанты и США, сам факт скрывался сам факт ведения каких-либо политических переговоров. Неофициальный (тайный) характер миссии Ю. Ю. Мархлевского подчеркивал важность вопросов, которые обсуждались во время встреч. Включение вопросов гуманитарного направления в список проблематики служило только прикрытием, своеобразной
Выбор польским руководством военного пути решения существующих территориальных споров между сторонами привел к занятию польскими войсками значительной части территории Беларуси. На начало июня 1919 г. линия фронта выглядела следующим образом: Шарковщина – Воропаево – оз. Нарачь – ст. Залесье – Воложин – Ивенец – Налибоки – Колядино – Клецк – Ганцевичи – р. Ясельда и Припять [104, с. 19]. Неоднократные предложения РСФСР и ЛитБел ССР о мирном решении спорных вопросов
не брались в расчет польской стороной. Непосредственной причиной мирных мероприятий советского и польского правительств стало решение Совета четырех Парижской мирной конференции 26 мая 1919 г. о признании правительства А. В. Колчака, согласно которому все спорные территориальные вопросы между Россией и Польшей должны были решаться через третейский суд Лиги Наций. Решение национальных вопросов должно происходить путем предоставления автономных прав в составе будущего Российского государства, но только при рассмотрении этих проблематик через Учредительное собрание [41, с. 312–313]. Руководитель польской делегации на Парижской мирной конференции И. Падеревский в ответ на эти действия стран Антанты заявил, что «под влиянием этого решения Польша вынуждена будет рассматривать выгодные условия мира, предложенные советским руководством» [289, с. 284–285]. Это в свою очередь подтолкнуло польское руководство принять предложение Ю. Ю. Мархлевского по ведению мирных переговоров с Советской Россией и первыми выступить с инициативой организации специальной встречи советского и польского делегатов. В отечественной историографии распространено мнение, что непосредственным инициатором начала переговоров в Беловеже являлось советское правительство [273, с. 108–109], что не совсем соответствует действительности. Ю. Ю. Мархлевский не имел официально подтвержденных полномочий со стороны руководящих структур РСФСР, вел переговоры с польскими политическими деятелями в качестве частного лица. По утверждению Ю. Ю. Мархлевского, в середине июня 1919 г. произошла его встреча с Ю. Пилсудским, во время которой шло обсуждение основных условий планируемых переговоров, было решено, что миссия Мархлевского должна носить неофициальный характер. После этого, 18 июня 1919 г. Ю. Ю. Мархлевский был откомандирован в сопровождении специально назначенного офицера для беспрепятственного перехода линии фронта [182, с. 33–35].
Ю. Ю. Мархлевский приехал в Москву 22 июня 1919 г. Советское правительство поддержало его инициативу и 30 июня 1919 г. своим решением ЦК РКП(б) поручил продолжить работу в этом направлении «с миссией посредничества по возобновлению мирных переговоров между Советской Россией и Польшей, для решения спорных вопросов между сторонами» [438, s. 48–50]. Основные тезисы советской делегации во время переговоров в Беловеже отображены в проекте коллегии Народного комиссариата иностранных дел РСФСР от 27 июня 1919 г. Некоторые пункты были дополнены во время заседания ЦИК КРИП 9 июля 1919 г. в Минске, на котором присутствовали представители руководства ЛитБел ССР (К. Г. Циховский), деятели РВС Западного фронта (И. С. Уншлихт, А. С. Славинский), а также Ю. Ю. Мархлевский [438, s. 54–55, 58–61].
Согласно проекту коллегии НКИД РСФСР, переговоры должны были проходить в два этапа: официальные переговоры по решению дела военнопленных, заложников, беженцев («равнозначный обмен польских заложников на членов КП ЛиБ, взятых в плен с февраля по июнь 1919 г. польскими войсками»); неофициальные (тайные) переговоры по вопросу заключения перемирия между сторонами [438, s. 57]. Предусматривались значительные территориальные уступки польской стороне – «передача Минска за обещание Польши не продвигать свои войска далее на восток, при условии двустороннего освобождения литовских земель с целью проведения на этой территории плебисцита. Голосование всего литовского населения с 18 лет должно было решить будущее этих земель. Спорные территориальные вопросы между Польшей и Литвой, Литвой и Беларусью должны быть рассмотрены на отдельных плебисцитах» [438, s. 74–75]. После голосования управление территорией Литвы передавалось польско-российской комиссии.
Во время встречи в Беловеже был озвучен временный проект территориального разграничения, предложенный советской стороной: переход территорий Литвы и Беларуси в сферу влияния Польши, а территории Украины к Советской России [234, л. 3–4]. Но он был настолько рискованным и неприемлемым для стран Антанты и США, что не мог быть реализован на практике, поэтому и не стал даже рассматриваться польским руководством. Нельзя преувеличивать самостоятельность новосозданного Польского государства. Она ощущала внешнеполитическую, экономическую и военную зависимость. Решения Парижской мирной конференции по «польскому» и «русскому» вопросу были не однозначными, линия 8 декабря 1919 г. была только рекомендована, не закреплена окончательно. Кроме того, польская сторона не могла не понимать, что этот проект территориального и политического разграничения являлся исключительно временным решением вопроса, никто не мог дать гарантию, что завтра советское руководство не выскажет желания его пересмотреть, и начнет новую военную кампанию. Тем более, включая литовско-белорусское пространство в состав Польши, Ю. Пилсудский вынужден был решать и литовский и белорусский вопросы.
Территория Беларуси оставалась разделенной между советской
Руководитель советской делегации Ю. Ю. Мархлевский, как видно из содержания его писем к жене Брониславе, рассчитывал, что будет принят вместе с миссией в Варшаве и после быстрого предварительного обсуждения (примерно через 4–6 недель) добьется перехода к официальным политическим переговорам. Расчёты Ю. Ю. Мархлевского опирались на «определенные изменения в тылу», которые должны произойти в скором времени [438, s. 54–55]. Возможно, имелись в виду изменения, которые должны были произойти в общем ходе Гражданской войны, а именно изменения на Восточном фронте, где шла борьба с войсками А. В. Колчака [254, с. 178]. Согласно воспоминаниям Ю. Ю. Мархлевского, переход советской делегации через линию фронта сопровождался определенными сложностями. Неопределенность с местом и временем перехода, долгое ожидание польского парламентера, непредсказуемость польских действий вызвали недовольство у руководителя советской делегации, который наконец (19 июля 1919 г.) с завязанными глазами был доставлен в Барановичи [438, s. 72–73], где 20–21 июля 1919 г. произошла его встреча с Ю. Осмоловским. Содержание отмеченной встречи возобновить сложно. Ю. Ю. Мархлевский в своих воспоминаниях упоминает о переговорах про заложников, военнопленных, беженцев [438, s. 76]. Ю. Осмоловский, второй непосредственный участник встречи, вообще обходит в своих воспоминаниях этот вопрос [358, s. 37]. М. С. Коссаковский, ссылаясь на «чрезвычайную секретность», опускает подробности встречи [438, s. 79]. Сразу возникает вопрос: могла ли подпадать под категорию «чрезвычайной секретности» проблематика заложников, беженцев, интернированных лиц? Однозначно нет – во время встречи в Барановичах обсуждались более важные вопросы.
По нашему мнению, одним из них мог быть вопрос организации плебисцита на литовско-белорусско-украинских территориях [323, 324]. Еще во время специальной миссии А. И. Венцковского в марте-апреле 1919 г. в Москву, польской стороной было высказано предложение (в письме ЦРК ППС к ЦК РКП(б) об «установлении границы на основе самоопределения населения спорных территорий путем полного вывода посторонних войск и проведения голосования в условиях полной свободы» [420, s. 127–128].
Однако тогда компромисс не был достигнут. В конце июня 1919 г. советское руководство в лице В. И. Ленина в инструкции Ю. Ю. Мархлевскому снова затронуло вопрос проведения плебисцита на белорусских землях, и рекомендовала выступать резко против отмеченного мероприятия [357, s. 37]. Уже накануне отъезда Ю. Осмоловского из Варшавы в Барановичи (18 июля 1919 г.), на заседании комиссии Конституционного Сейма, был рассмотрен вопрос организации «всеобщих, равных, тайных, пропорциональных выборов среди местного населения на восточных землях для выявления их отношения к Польше», но отмеченного решения не было принято [438, s. 78]. Вопрос проведения плебисцита на литовско-белорусско-украинских территориях неоднократно поднимался как советским, так и польским руководством и имел все шансы быть рассмотренным во время диалога Ю. Осмоловский – Ю. Ю. Мархлевский. Однако нехватка информации в источниках про советско-польскую встречу в Барановичах не позволяет утверждать это однозначно.
Анализ воспоминаний Ю. Ю. Мархлевского позволяет придти к выводу об умышленной задержке советского делегата в Барановичах [2] . Со стороны Варшавы продолжительное время не было согласия на принятие советского делегата, вместе с тем А. И. Венцковский (как представитель МИД Польши) задерживался в дороге по причине «крушения поезда». Возможно, имел место специально обдуманный план польского руководства о затягивании времени переговоров (на 12 дней) из-за неопределенности военно-оперативного положения на Восточном фронте Гражданской войны, где уже в конце июля 1919 г. войска А. В. Колчака были разгромлены и вынуждены были отойти на 300 километров. Первоначальный план Польши начать мирные переговоры с Советской Россией с целью заключения временного перемирия на Западном фронте, чтобы таким образом помочь советской стороне разгромить войска А. В. Колчака на Восточном фронте, был изменен на план переговоров по вопросу заложников, военнопленных, беженцев и на продолжение военного наступления.
2
Согласно предварительным договоренностям между сторонами, еще до поездки в Москву, после получения согласия советского руководства на начало переговоров, Ю. Ю. Мархлевский должен был вернуться в Варшаву, для переговоров между им (Советская Россия) и А. И. Венцковским (Польша).
Таким образом, однозначно можно утверждать, что одним из вопросов, которые стороны обсуждали во время встречи в Барановичах, была проблема заложников, беженцев, военнопленных времен Первой мировой войны. Но из-за сложностей технического характера (отсутствие телеграфной связи с Варшавой), переговоры продолжились в Беловеже. С 22 по 30 июля 1919 г. проходила встреча Польского и Российского обществ Красного Креста. Польская сторона была представлена А. И. Венцковским (22–30 июля 1919 г.) и М. С. Коссаковским (29–30 июля 1919 г.), советская – Ю. Ю. Мархлевским.
Конец ознакомительного фрагмента.