Советы пана Куки
Шрифт:
— Да мне-то наплевать. Но хозяину они очень дороги.
— Потому, наверное, что никакие это не бумаги, а что-то совсем другое. Может, деньги?
— Ну уж денег там, конечно же, нет.
— Тогда мы, пожалуй, прихватим баночку с собой?
Я наморщил лоб, будто раздумывая над их предложением. Потом резко подпрыгнул и попытался выхватить ее у «Отстоя». Произошла потасовка, во время которой все мы выглядели не лучшим образом. Я получил удар в живот, выпустил банку и отступил на пару шагов. Скорее от удивления, чем
«Начало конца» подошел ко мне и заглянул прямо в глаза.
— Жить надоело или как? — поинтересовался он. Но голос его дрожал — он боялся, что всерьез меня покалечил.
Я согнулся пополам, будто от невыносимой боли, и простонал:
— Господи, да ты выпустил мне кишки.
— Не ври! У тебя даже синяка не останется. Вот нам было действительно больно — гляди! — и он указал на сломанную руку товарища. — Мизинец никогда уже не будет двигаться, как прежде. А мне твой громила заехал прямо по яйцам. Я узрел все мыслимые созвездия. Разве так можно себя вести?
— Отдай банку.
«Отстой» подошел, держа банку у меня перед носом:
— Ну нет. И скажи за это «спасибо» своему товарищу. Пусть знает. Передай ему, когда увидишь.
Вдруг послышались чьи-то шаги. Скинхеды замолчали и прислушались.
— Давай-ка сматываться, — сказал «Начало конца». — А то вдруг он не наврал?
Повторять не пришлось. Они огляделись и помчались вверх так, словно сам черт наступал им на пятки. Я уже окончательно пришел в себя. Было не очень-то и больно, но почему-то меня тошнило. И значит, о преследовании нечего было и думать. Пару раз я глубоко вдохнул и поковылял по лестнице. Выбравшись наверх, я огляделся. Скинов нигде не было видно. И я побрел домой. Пешком. Ехать на метро у меня пропало всякое желание, к тому же дождем уже и не пахло.
Через десять минут я вошел в квартиру. Болек еще не вернулся с работы, а Лотар сидел у телевизора и смотрел какой-то фантастический фильм. Звуки кинематографического боя были слышны даже с кухни. Я подошел к зеркалу и уставился на свое лицо. Мне почему-то казалось, что во время рукопашной я получил царапину во всю щеку. Но ее не было. Я внимательно рассмотрел то место, куда мне въехал «Отстой». Краснота была, но от такого, безусловно, не умирают.
Я снова погляделся в зеркало и тихонько позвал:
— Лотар, подойди, пожалуйста!
— Это обязательно? Клингоны как раз перешли в наступление.
— Обязательно.
Он убавил громкость и притащился на кухню. Стоя в дверном проеме, выжидательно смотрел на меня.
— Знаешь, кого я только что встретил? — спросил я, не отрываясь от зеркала.
— Понятия не имею. Мэрилин Монро? Эрика Хоннекера? Эй, парень, там фильм идет!
— Помнишь, мы рассказывали тебе про скинов, которых Болек отделал в метро примерно месяц назад?
— Очень смутно.
— Я встретил их.
— И что? Каждый день
— Суть в том, что теперь я должен Бернштейну сорок тысяч шиллингов.
Лотар подошел к столу и сел:
— Рассказывай.
Я рассказал, что произошло. Во всех подробностях. Даже дословно воспроизвел все реплики, не отрывая при этом глаз от зеркала, будто рассказывал себе самому.
Лотар слушал с возрастающим интересом. А к концу пришел в такое возбуждение, что промчался через всю комнату и выключил телевизор. Потом вернулся и, покачав головой, сказал:
— Если бы можно было торговать комплексами неполноценности, скины бы моментально разбогатели. Не понимаю только, с чего это Болек тогда так разъярился?
— Чтобы понять, тебе пришлось бы тоже выкопать бассейн.
Я умолк. У меня не было уверенности, что виноват был именно Болек. Ведь можно было винить и мои идиотские кроссовки, и тысячу других вещей. Не говоря уж обо мне самом. В конце концов, именно я некоторое время назад весьма настойчиво постучался в дверь пана Куки, потому что мне, видите ли, захотелось на Запад.
Вдруг Лотар встал и сказал:
— Не переживай. Я одолжу тебе денег.
Я удивленно на него воззрился:
— Сорок тысяч шиллингов?
— У меня есть счет в банке, предки переводят туда деньги. Сейчас, правда, остаток не очень большой, но если поговорить с управляющим, я уверен, все можно будет устроить.
— Тогда нам нужно завтра же попасть в банк. Бернштейн возвращается в понедельник. Это последний шанс.
— Я все равно собирался идти туда завтра по поводу кредитки.
Я посмотрел в зеркало и ощутил слабую надежду. В ушах все еще звучали слова шефа:
— Вы приносите счастье, Вальдемар.
Лотар подошел ко мне и встал рядом. Теперь в зеркале отражались две головы. Он ухмыльнулся, будто хотел убедиться, что все зубы у него на месте. Потом потрепал меня по плечу:
— Знаю, что ты чувствуешь. Дело даже не в деньгах. Просто не хочешь, чтобы тебя могли посчитать вором. Особенно в этой стране, где о твоих соотечественниках принято думать плохо. Не волнуйся, завтра спасем твою честь. Воришка Лотар поможет тебе вернуться на путь добродетели. Ирония судьбы. Согласен?
На следующий день мы с ним уже сидели в банке на кожаном диване и ждали, когда начальник отдела, некий доктор Хефтль, сможет нас принять. Лотар влез в черный костюм от Армани, я надел другую рубашку и туфли. Туфли мне одолжил Лотар, когда выяснилось, что у нас один размер. По дороге в банк мы зачем-то заглянули в магазин Бернштейна. Лотар очень настаивал. А оттуда прямиком в банк.
В противоположном конце зала показался молодой служащий, с огромной скоростью приближавшийся к нам. Он остановился, сделал приглашающий жест в сторону лифта и сказал: