Советы юным леди по счастливому замужеству

Ирвин Софи

Арчи беспечно махнул рукой, полностью отметая все заботы.

– Она образумится, не беспокойтесь, – сказал он небрежно. – Лучше послушайте, что мне написал Джерри, мой друг из Итона. Он должен приехать в город примерно через неделю. Дьявольская история…

Мистер де Лейси пустился в долгий и неинтересный рассказ о недавней эскападе Джерри, и хотя Китти смеялась в нужные моменты, мысли ее бродили далеко отсюда. Если мистер де Лейси мог идти по жизни с неунывающей самонадеянностью человека, уверенного, что в конечном итоге все сложится наилучшим для него образом, то Китти такой роскоши была лишена. Крайне сомнительно,

что леди Рэдклифф изменит свое мнение, если ей в этом не помочь, поэтому необходимо было придумать способ понравиться вдовствующей графине. Но как?

– Очень грустно слышать, что ваша матушка нездорова, – произнесла она мягко, когда мистер де Лейси закончил свои излияния. – Мне бы хотелось что-нибудь для нее сделать.

– Не тревожьте этими мыслями свою головку, – откликнулся мистер де Лейси. – Доктора скажут, что она здорова, она им не поверит, в итоге ее вылечит какое-нибудь чудодейственное снадобье от повара леди Монтегю. А потом все начнется заново.

– Вот как, – задумчиво уронила Китти и через мгновение добавила: – Я когда-нибудь говорила вам, что питаю огромный интерес к медицине?

– Не говорили. По крайней мере, я не помню, – признался Арчи.

– Так вот, питаю. Знаете, мы в Дорсетшире уверенно обращаемся с растительными лекарствами, – солгала она. – Обмороки вашей матушки кое-что мне напоминают. Полагаю, миссис Палмер из нашего города страдала чем-то похожим, и я знаю рецепт эликсира, который ее вылечил. Не возражаете, если я напишу записку и порекомендую это средство?

Мистера де Лейси это предложение слегка озадачило, но все же он охотно кивнул. Когда они прибыли на Уимпол-стрит, Китти попросила кучера подождать, а сама стрелой умчалась в дом, чтобы взять лист писчей бумаги. Самым своим красивым почерком она быстро написала записку леди Рэдклифф, выбежала из дома и вручила ее мистеру де Лейси.

– Вы чрезвычайно добры, мисс Тэлбот, – сказал он, взирая на нее с восхищением.

Китти скромно его поблагодарила. Разумеется, руководила ею отнюдь не доброта, а рецепт был полностью выдуманным и совершенно безвредным. Ее опыт общения со здоровыми людьми, часто подверженными подобным хворям, подсказывал, что они высоко ценят сострадание и возможность обсудить с кем-то свои немощи. Она надеялась, что вследствие очевидного равнодушия к ее терзаниям со стороны как обоих детей, так и докторов леди Рэдклифф испытывала острую нужду в сочувственном внимании. Китти понимала, что это выстрел вслепую, но ничего другого придумать не смогла.

На следующее утро в доме на Уимпол-стрит царило уныние. Все чувствовали себя усталыми: тетя Дороти после затянувшейся ночной игры в вист со старой подругой миссис Эбдон, Китти – от треволнений последних дней, Сесили… Право, сложно сказать, что обычно утомляет Сесили. Холодный ветер, пришедший с запада, унес весеннюю благодать. Обитательницы дома хмуро смотрели в окно. Плохая погода действовала на них удручающе, как на всех британцев. Впрочем, будь они в Биддингтоне, столь незначительное похолодание не удержало бы их в четырех стенах на весь день. Китти не сомневалась, что, невзирая на погоду, сестры шагали сейчас в город, – хотя и не знала достоверно, чем они заняты, поскольку еще не получила от них ответного письма. Они договорились писать не часто, ибо оплата почтовых услуг была расточительностью, которую они едва могли себе позволить. И все же Китти

с тоской ждала весточки от них.

– Не поможешь Салли накрыть завтрак, моя дорогая? – попросила тетя Дороти.

Но прежде, чем Китти успела ответить, открылась дверь, и вошла служанка, неся письмо, а не обычный поднос с завтраком.

– Это вам, мисс, – сказала она, протягивая письмо Китти. – Мальчик, который его принес, сказал, что оно от вдовствующей леди Рэдклифф.

Недоверие в ее голосе ясно давало понять, что она считает это ложью.

Китти сломала печать. Короткое послание было выведено изящным почерком на плотной бумаге кремового цвета.

Дорогая мисс Тэлбот,

благодарю вас за великодушную записку. Предложенный вами рецепт показал себя чрезвычайно действенным – я приняла лекарство вчера, и симптомы совершенно исчезли. Если вы окажетесь столь добры, что навестите меня завтра, я бы хотела выразить вам свою благодарность лично. Я буду дома в промежутке от двух до четырех часов.

Ваша

леди Хелена Рэдклифф

Китти улыбнулась.

7

Седьмой граф Рэдклифф мирно сидел в комнате для завтрака в своем загородном доме, наслаждался утренней трапезой и просматривал почту. До лондонского сезона оставалось две недели, и Рэдклифф был не единственным, кто проводил это время вдали от суетного города, – большинство представителей высшего света спешили воспользоваться той же возможностью. Однако он не был женат и последние два года старательно избегал столицы. После смерти отца, унаследовав графский титул, лорд Рэдклифф предпочел родовое гнездо в Девоншире Лондону с его алчными толпами. Тем не менее в свежайшей белой рубашке, безупречно повязанном шейном платке и сверкающих черных ботфортах он с головы до пят выглядел искушенным лондонским джентльменом. Единственной уступкой месту пребывания был художественный беспорядок в его темных кудрях.

– Есть что-то требующее внимания, Джейми? – спросил капитан Гарри Хинсли, некогда служивший в седьмой кавалерийской бригаде.

Сейчас он удобно расположился на кушетке.

– Только деловая корреспонденция, Хинсли, – ответил Рэдклифф. – И письмо от матери.

Капитан издал короткий смешок:

– Третье за эту неделю. Она нездорова?

– Как обычно, – отсутствующе пробормотал Рэдклифф, пробегая глазами страницу.

Хинсли приподнялся на локтях, внимательно глядя на друга.

– Люмбаго? Оспа? – предположил он с улыбкой. – Или она по-прежнему воюет с бесстыдницей, которая околдовала Арчи?

– Последнее, причем упомянутая юная леди поднялась на следующую ступень – от бесстыдницы к гарпии.

– Джеймс! Пощади мою стыдливость. – Хинсли прижал руку к сердцу. – Что сделала эта бедная девушка, чтобы заслужить подобную хулу?

Рэдклифф начал читать вслух:

– «Мой дорогой Джеймс, умоляю вас, немедленно приезжайте в Лондон. Наш дорогой Арчи, мой драгоценный сын и ваш младший брат (она думает, я забыл, кто такой Арчи?), – на краю гибели. Каждое мгновение бодрствования он проводит в обществе гарпии, которая цепко держит его в своих когтях. Я боюсь, что вскоре может оказаться слишком поздно».