Совиный дом
Шрифт:
Она вдруг встала и схватилась за голову, как будто должна была обдумать, что сказать.
— Я считала тебя рассудительнее, — сказала герцогиня. — Из-за такого пустяка ты так волнуешься. Ты — воплощение доверия и любви. И я должна быть лишена их, потому что я случайно герцогиня. Ты не можешь так думать, да и не думаешь. Подойди сюда, Клодина, и поцелуй меня как сестру.
Клодина стала на колени перед ласковой женщиной; ей хотелось сказать: «Оставь, оставь меня, и для тебя, и для меня лучше, чтобы я ушла от тебя как можно дальше!», но она не
— Не будете ли вы, ваше высочество, не будешь ли ты, — поправилась Клодина, — раскаиваться в своем выборе?
И ее бледное серьезное лицо с вопросительным выражением повернулось к высокопоставленной подруге.
— У меня тонкое чутье относительно достоинства людей; я знаю, что не отдам своего сердца недостойной.
16
Принцесса Елена вернулась в Нейгауз в чрезвычайно дурном расположении духа. По дороге она молча сидела в углу ландо, а принцесса Текла так же молча в другом. Графиня Морслебен, сидевшая с ними вместе, с трудом сдерживала улыбку: молодое и старое лицо в эту минуту неудовольствия были так похожи друг на друга.
Гроза разразилась только в верхних комнатах Нейгауза и обрушилась на фрау фон Берг, вызванную в комнату маленькой принцессы. Елена осыпала глубоко обиженную даму градом безумных упреков, как будто она была виновата в том, что четыреста лет тому назад Нейгауз был построен слишком близко к отвратительному Альтенштейну! Это ужасное место, настоящая пустыня, и ясно как день, что разумный человек никогда не построил бы замок здесь, если бы не имел особой цели.
— Слыхано ли это — получить столь резкое замечание от ее высочества из-за такой… — принцесса от злости не нашла подходящего слова. Не хватает еще, чтобы она, принцесса Елена, просила прощения у фрейлины герцогини!
— О, ваше высочество, — сказала фрау фон Берг, которая молча выдержала всю бурю, — за что вам просить прощения, ведь ваша светлость ничего такого не сделала?
— Я просто не заметила ее, потому что не выношу ее, — объяснила принцесса.
Глаза почтенной дамы заблестели.
— Во всяком случае, ваше высочество, это было плохо, — мягко сказала она. — Ее высочество просто очарована своей подругой. Можно подумать, что прекрасная Клодина готовит любовный напиток в своем Совином доме. Как неприятна должна была быть эта сцена барону!
— Неприятна? — проговорила принцесса. — Вы думаете, что он без неудовольствия оставил игру, чтобы по приказанию ее высочества успокоить и вернуть свою кузину?
При этих словах принцесса вскочила со стула, обитого голубым кретоном,
Фрау фон Берг видела, как она сжала кулаки, нервно топая ногой и едва сдерживая себя.
— Что ж ему было делать, ваша светлость? — спросила она. — Но, впрочем, это не невозможно, кто знает мужское сердце?
Она усмехнулась за спиной принцессы.
Та быстро обернулась, как будто ее ударили, и заметила улыбку своей поверенной. Сейчас же что-то пролетело над завитой головой женщины и упало у камина. Это был рабочий мешок принцессы из мягкого светло-голубого шелка с началом бесконечного вязания, и он, несомненно, направлялся в голову фрау фон Берг. Та поднесла платок к глазам и зарыдала.
— Не плачьте, — повелительно сказала принцесса. — Вы знаете, что я прихожу в бешенство, когда… Я вас слишком хорошо знаю, Алиса, вы злорадствуете.
— Ей Богу, нет, ваше высочество, — воскликнула плачущая женщина. — Я думаю, иногда улыбаются из сожаления. Кто же говорит, что улыбка относилась к вашей светлости. Мне жаль герцогиню. Ее высочество представляется мне ягненком, позвавшим в гости волка. Герцогиня обожает Клодину, и жалко, и смешно видеть, когда кто-нибудь осыпает нежностями своего злейшего врага.
Принцесса не отвечала. Она сидела за кретоновой занавеской на подоконнике и нетерпеливо болтала ногами, а горящие глаза ее смотрели на шоссе, видневшееся из-за парка.
— Что я могу сделать, когда люди слепы, — сказала она, наконец.
— Я думаю, ваша светлость любит герцогиню?
— Да, она добра, детски добра, и всегда очень внимательна ко мне. Но мама говорит, что она ни в чем не знает меры, и она это мне показала сегодня. Я не могу помочь ей.
Часы на шкафчике в стиле рококо со светлыми бронзовыми замками пробили семь. Принцесса нетерпеливо заметила это.
— Уже так поздно? — произнесла она. — Барон забывает, что мы хотели сегодня выбрать место для танцев.
— Может быть, ее высочество позвала его в свою гостиную, — сказала фрау фон Берг. — Фрейлейн фон Герольд поет каждый вечер, а барон, как известно вашей светлости, фанатично любит музыку.
— Но герцогиня знает, что у него гости! — воскликнула, сверкнув глазами, принцесса и угрожающе посмотрела на свою собеседницу.
— А если ее высочество прикажет? — мягко заметила Берг.
— Прикажет? Мы живем не в средние века. Пожалуй, в конце концов ее высочество прикажет, чтобы он женился на ее любимице!
Фрау фон Берг беззаботно ответила на, пожалуй, чересчур резкую шутку:
— Кто знает, ваша светлость, может быть, если бы этого сильно пожелала ее любимица!
Это было уже слишком для принцессы Елены. Она подбежала к Берг и схватила ее за плечи, худенькое ее личико было совершенно белым.
— Алиса, вы дурная, дурная — я чувствую. Вы умеете больно огорчать меня. То, что вы говорите, ужасно, но возможно. Алиса, я теперь никогда не бываю спокойна. Я хотела бы умереть, как сестра. Она по крайней мере была счастлива.