Совок 11
Шрифт:
— Эльвира Юрьевна, познакомьтесь, это Валерий Дмитриевич Дорохов! Заместитель начальника УВДТ, — намеренно проявил я инициативу, чтобы Клюйко не сказала чего-то лишнего. И, чтобы она не дала понять злому полкану, что между ней и мной существует неформальная связь. Вероятность невелика и специально она этого, разумеется, делать не будет. Но поди, пойми психику беременной бабы! А для чрезмерно подозрительного полкана вполне хватит какого-то «не такого» взгляда или жеста. Или несвойственной прежней Клюйко заботливости по отношению к милицейскому лейтенанту. Может, и Эльвиру объявить своей родственницей? Заранее? Чтобы не было потом мучительно грустно?
—
Непривычно плавная Эльвира аккуратно разлила кипяток по чашкам и после этого излишне доброжелательно посмотрела на мою подопечную сироту. Этого короткого взгляда хватило, чтобы та, не вступая в пререкания, поднялась с дивана и направилась на выход из комнаты. Я не переставал удивляться непонятным мне отношениям, установившимися между, мягко говоря, двумя непростыми барышнями.
— Всё хорошо! — спокойно ответила моя старшая из всех подруг, — Ритм жизни, правда,совсем другой, а так всё отлично!
— Сергей, мне с тобой нужно поговорить! — доливая в мою чашку из заварочного чайника и не поднимая на меня глаз, проронила подруга. — Мы на пару минут выйдем, если вы не возражаете! — вежливо известила она Дорохова, сформулировав это как вопрос.
Выгнав из кухни Елизавету, Эльвира плотно прикрыла за ней дверь и подпёрла её спиной изнутри. Чувствуя, что сейчас она начнёт мне объяснять, какой я выдающийся мудак, я решил сыграть на опережение. И сбить её с толку какой-нибудь очередной дебильной шуткой. Прежде у меня это худо-бедно, но как-то получалось. Но когда я поднял на свою подружку глаза, то осёкся. Шутить мне расхотелось.
По щекам железной Эльвиры Юрьевны крупными горошинами катились слёзы. Я сразу понял, что плакать она не умеет совсем. Никогда не видел женщин, плачущих так. Думаю, что и для самой Клюйко это было очень нечастой редкостью. Кольнула малодушная мыслишка. Лишь бы всё происходящее не переросло в истерику. Отогнав её и плюнув на все возможные последствия, я сделал то, что делать было категорически нельзя. Шагнул вперёд и прижал к себе ту, которая в скором времени одарит меня потомством. Моим потомством. В этом у меня сомнений не было. Дело житейское и ничего необычного для меня в этом нет. Просто новый мир перестанет забавлять меня тем, что всё в нём понарошку и, что я в нём случайный гость-прохожий. Когда с удовольствием, а когда и без оного прожигающий жизнь. Чаще всего на кураже и временами делающий это очень нескучно. Однако, сейчас было не все так весело и просто. В голове и подвздошье стало тесно. Вместе с ледяным безразличием появилась тягучая тоска. И я понимал, что это всё из-за Эльвиры. Что-то подобное я ощутил, когда вдруг не стало Сони.
— Я не знаю, откуда, но я точно знаю! — горячо в три захода выдохнула мне куда-то ниже кадыка она, — Если с тобой что-нибудь случится, то ребёнка тоже не будет! Я не смогу его доносить! Не смогу! — Клюйко вцепилась в меня и попыталась удержаться на ногах, которые, я чувствовал, её почти не держали. — Ты не понимаешь! Я уже его люблю и знаю, каким он вырастет, а его не будет!
Если бы она сейчас разрыдалась, то всё бы вскоре и закончилось. Но рыдать Клюйко не умела. Или же у этой близкой мне женщины сейчас было всё еще хуже. Чем я способен понять. В одном я был уверен. Это не просто бабий блажняк, обусловленный хаотичными всплесками гормонов беременной тётки. И как она сейчас говорит, так всё, и будет.
Прежде я всегда знал, в каких случаях что
Теперь же в голове не было ничего, кроме растерянности. И совсем не от того, что гипотетический ребёнок, которого никто и ни разу не видел, может не родиться. Юношеские переживания по этому поводу уже давно не терзали меня своей бритвенной остротой. Детей у меня в той жизни было много. Относительно много. И еще больше было абортов. Которые, близкие мне женщины делали либо по моему настоянию, либо потому, что не видели семейных перспектив с моим участием.
Но теперь все ощущалось не так. Совсем не так!
Принимать решение надо было быстро. И не в присутствии Дорохова было дело. Хрен бы с ним, с этим Дороховым! Он мне не брат, не сват и даже не начальник.
Надо было срочно ставить на место мозги Эльвире. И опять же не потому, что только через неё я смогу оперативно добраться до Севостьянова. Эльвиру надо приводить в чувство ради самой Эльвиры. Даже с учетом того, что от решения всех ранее перечисленных проблем и геморроев меня никто не освободит. Но сначала Эльвира!
— Говори, душа моя, что я должен делать? — аккуратно усадил я Клюйко на табурет, — Или не делать? Как велишь, так я и поступлю! Хочешь, поженимся? — словно в ледяную прорубь свалившись, выпалил я.
— Не хочу! — вдруг улыбнулась Эльвира, — Но я тебе очень благодарна, что ты мне предложил. Я хочу большего! Чтобы ты выжил и больше никуда не лез! Завтра мы с тобой улетим в Москву! — она впилась в меня своим фирменным оценивающим взглядом прокурорской волчицы, — Ты сам только что пообещал, что будешь меня слушаться!
— Как скажешь, душа моя! В Москву, так в Москву! — честно глядя в испытующие глаза Эльвиры, согласился я, точно зная, что ни в какую Москву я завтра не полечу.
— Мне нужно встретиться с дедом, любимая! Поможешь?
Глава 20
Минут пять или немногим больше Эльвира Юрьевна ставила меня в известность о происходящих в городе событиях. Делала она это беззлобно и сама постепенно успокаивалась. Медленно, но верно возвращая в голову холодный разум старшего советника юстиции и особы, приближенной к Генеральному прокурору СССР.
С её слов выходило, что никаких заметных тектонических подвижек на оккупированной москвичами территории пока еще не произошло. Однако, угнетающая верхушка города и области, по её мнению, уже рефлекторно сжала анус и замерла в тревожном ожидании. Выразилась она иными словами, но суть я уловил такую. Еще она между делом поведала, что ссучившийся капитан Губанов из горУВД еще до обеда был подан в розыск. Переспрашивать я не стал, но сразу же оценил услышанную новость. Предположив, что при всех сопутствующих тому обстоятельствах, розыск этот, скорее всего, не так называемый «оперативный», а самый настоящий всесоюзный. Не станут местные товарищи шутить такие шутки в присутствии столичных варягов. Они, прежде всего, побоятся быстрых первичных выводов, в результате которых им просто-напросто оторвут яйца. По самые подмышки оторвут еще задолго до объявления результатов проверки. Москвичам ведь тоже нужно показывать своему руководству, что они здесь не по баням водку с местными распивают. И не мобилизованных для них девок за мокрые трусы мацают.