Совок 11
Шрифт:
Когда он заканчивал свою отповедь, из коридора появилась Полина. В руках она держала синие спортивные штаны и милицейскую рубашку. Но не совсем такую, как те, которые я получал вместе с остальным вещевым довольствием в ХОЗУ УВД. На этой вместо пуговиц на боках, были вшиты резинки. А те пуговицы, что на манжетах рукавов и на клапанах нагрудных карманов были без дырок, и выпуклые. И ткань на этой побогаче. Такую рубашку я видел прежде на генерале Данкове и на бывшем начальнике Политотдела областного УВД.
— Нет, ну ты уже совсем обнаглел! — сквозь пелену тревожных мыслей
Очнувшись и сфокусировав внимание на окружающих, а затем на себе, я понял причину его нервозности. Как понял и причину лёгкого смущения его дочери. Понял и озвученный укор принял. Потому что не надо было сразу и прямо здесь снимать больничную хламиду. Осознав, что стою в одних трусах перед присутствующими, я коротко извинился и торопливо натянул поданные мне девушкой штаны.
— Между прочим, это совсем новый спортивный костюм и я его еще ни разу не надевал! — обиженно упрекнул полковник свою дочь, — Другого ничего не нашлось?!
— Я этот костюм в Москве покупал, лейтенант! — неприязненным тоном аргументировал свою нежную привязанность к данным подштанникам Дорохов, — Это я к тому, что такого добра у меня до хера, — ткнул он пальцем в казённую рубаху, — А вот трико чтобы обязательно вернул! Понял меня? — с еще большей неприязнью глянув в мою сторону, поставил он мне жесткое условие.
Пришлось заверить хозяина портов и уже безвозвратно съеденной мною колбасы, что умысла на присвоение его спортивного прикида я не имею. Тем паче, что размеры у нас, мягко говоря, не совпадали.
Не то, чтобы я гнушался самолично навести справки про Вову. Просто мне не хотелось раньше времени высовывать свои уши из кустов. Ясен пень, как только я объявлюсь, то сразу же навлеку на себя вал начальственной истерики. И категорических требований в срочном порядке явиться пред грозные очи руководства. После моего звонка в РОВД я полностью утрачу все возможности для любого манёвра. А этих возможностей у меня и без того кот наплакал.
Примерно всё это я и озвучил Валерию Дмитриевичу Дорохову.
— А ты, что, лейтенант, надеешься, что я тебя прятать от твоего начальства стану? — хмуро поинтересовался полковник транспортной милиции. — На хрена мне это надо? Да и тебе самому зачем это? — Дорохов, недовольно поморщившись, покосился на своих подчинённых, которые делали вид, что ничего не слышат и не видят.
— Не надо меня ни от кого прятать, Виктор Дмитриевич! — морщась и трогая затылок, которым приложился о кухонный пол, заверил я полковника. — Мне надо только переодеться и заехать к моему другу в больничку! А потом сразу же в РОВД! Я же сам не дурак и понимаю, что надо быстрее объявиться на службе!
Под умоляющим взглядом дочери Дорохов несколько секунд, показавшихся мне вечностью, напряженно думал. Потом снял с полки телефонный аппарат, поставил его перед собой на стол и начал накручивать диск.
Схему, которую он выбрал для получения нужной информации, я оценил. Заместитель начальника УВДТ не стал звонить своему равному коллеге из территориального областного УВД. Хотя, по своему статусу он вполне мог бы побеспокоить и генерал-майора Данкова.
— Как себя чувствуешь? — всё так же хмуро обратился он ко мне, — Может, лучше в больницу тебя отвезти? Тогда и спросу с тебя никакого не будет? — подсказал он мне не самое плохое решение.
Я задумался. Предложение мудрого полкана было более, чем разумным. Если к нему прислушаться и забуриться на больничную койку, то самые смутные и беспокойные дни можно будет отсидеться в стационаре. Всеми правдами и неправдами уклоняясь от любых неудобных вопросов. Ссылаться на сотряс мозгов и на непрерывные головные боли, повергающие в обмороки, мне никто запретить не сможет. Голова предмет тёмный, трудно исследуемый и никто этого обстоятельства опровергнуть не посмеет. МРТ и КТ появятся еще нескоро и косить под травмированного недоумка мне опять же никто не помешает. И запретить это делать так же никто не сможет. Всего-то и надо закосить дня на три-четыре. Голова-то на самом деле болит не по-детски. А там начальство успокоится и злодеев уже наверняка отловят. Москвичи в области и это очень действенный стимул для местных коллег. Обязательно при таком ресурсе отловят! А после умиротворения и я явлюсь народу. Весь в белом и уже никого не раздражая.
Соблазн велик, а человек слаб. И я бы наверное повёлся на подсказку. Если бы не животный испуг за близких людей, выстегнувший меня из сознания минуту назад.
— Нет, товарищ полковник, в больнице я уже был. Не понравилось мне там! — помотал я головой.
Вместе с моими словами ожил телефонный аппарат. Дорохов поднял трубку и, ничего не записывая, начал черпать из неё информацию.
Я встал со стула еще до того, как он дал отбой.
— Пошли! — коротко скомандовал он и первым вышел в коридор.
За ним поспешили его линейные оруженосцы, а потом и мы с Полиной. Девушка уже по традиции снова попыталась завладеть моей ладонью. Но я был начеку и сделал вид, что боюсь очередного конфуза с невольным эксгибиционизмом. И обеими руками вцепился в одолженные спортивные штаны. Они и впрямь были мне велики в поясе. Резинка заимствованных треников была рассчитана на талию довольного жизнью полковника, а никак не на чресла худосочного лейтенанта.
— Ты позвонишь? — понимая, что более чувственного прощания у нас при свидетелях не получится, кротко поинтересовалась Полина. И указала мне на стоявшие в коридоре полукеды.
Я благодарно улыбнулся ей и неопределённо кивнул. В ответ она грустно улыбнулась под строгим взглядом отца. Очень хорошая девушка! Заботливая и глаза добрые. А грудь какая! Очень многообещающая грудь! Если честно, то я уже почти смирился с посягательствами Полины и был готов соответствовать всем еe выдающимся достоинствам. Но с сожалением подумал, что Зуева и Эльвира, уже как-то свыкшиеся с существованием друг друга, скорее всего, меня не поймут. А что касается безбашенной Лизы, так та еще и осудит. Причем, самым решительным образом. И полковник Дорохов тоже вряд ли отнесётся с пониманием к запросам моей широкой полигамной души.