Совок 13
Шрифт:
— У меня к вам просьба, товарищ генерал, вы разрешите? — решил я ковать железо не отходя от наковальни, — Минут десять это у вас отнимет. И не исключено, что вам самому это пригодится.
— Говори! — откинулся эльвирин заступник на спинку кресла.
— Хочу попросить вас о встрече с Копыловым! — не стал я мельтешить с прелюдиями,. — Он в областных делах ориентируется лучше меня и лучше многих. И людей всех знает. Полагаю, что с вами он лукавить не посмеет. Я думаю, что вам его информация тоже лишней не будет! Заодно и вы своё представление о нём составите! Лично, так сказать!
Дед задумался. Явно не над тем, что придётся потратить на Копылова своё время. Он слишком
— Черт с тобой! — с привычным хищным оскалом ощерился он, — Завтра здесь в одиннадцать-тридцать! И про пятницу ты не забыл?
Я недоумённо поднял брови. При чем тут пятница? И почему Севостьянов интересуется этой чертовой пятницей?
— Выпороть бы тебя, лейтенант! — недобро скривившись, прокряхтел генерал-полковник, — Много говнюков я в своей жизни встречал, но такого циничного мерзавца, честное слово, вижу впервые!
Я судорожно начал ворошить свою отбитую память, пытаясь докопаться до причины нешуточного раздражения деда. И вспоминая, кажется, что-то уже начал понимать. Но открыть рта, чтобы сгладить ситуацию, не успел.
— Тебе, поганцу такому, орден вручать будут! В пятницу! — вдруг диким зверем взревел Севостьянов, — Ради которого ты, сучонок, областную партийную организацию на уши поставил! И заставил под свою дудку сплясать! А ты про это забыл?! Для тебя это, что, как таракан в пудру пукнул?! Ты кто такой, лейтенант Корнеев? Кем ты себя возомнил, щенок?!! Я тебя, мудака, в Указ Президиума Верховного Совета СССР вопреки всем существующим процедурам затолкал! Всеми правдами затолкал, а еще больше, неправдами! А ты, сука, забыл?!!! И звание тебе внеочередное ваш министр сегодня уже подписал или завтра подпишет! Может быть, ты и этого не помнишь, свинёныш неблагодарный?!
Отвечать правду я не мог и не хотел. Потому что тупо побоялся, что генерал-полковник Севостьянов, находясь в крайней степени душевного волнения, немедленно отдаст команду своему адъютанту. И тот прямо здесь меня отмудохает. Просто забьёт ногами. А уж, как списать меня, они даже не задумаются. Это им, как тому таракану. В пудру…
— Товарищ генерал! Григорий Трофимович! — резво вскочив со стула, заблеял я, изо всех сил стремясь улестить деда жидким испугом и деятельным раскаянием, — Меня на днях бандиты по голове несколько раз наганом ударили! Вы не поверите, товарищ генерал, но я чудом жив остался! Это правда! Меня постоянно здесь по голове бьют, Григорий Трофимович! — добавил я в голос плаксивости, — Меня даже в больницу отвезли! И после этого у меня временами провалы в памяти случаются. Врач сказал со временем это пройдёт, а пока надо избегать стрессов! Через месяц примерно всё пройдёт. А про пятницу я уже всё, что надо, вспомнил! Я и новые погоны уже на китель пришил!
Врал я настолько вдохновенно, что и сам почти поверил в свои россказни. Видимо, старик Станиславский всё же был в чем-то прав. Потому что дед Григорий постепенно перестал сыпать гневными искрами из своих, не по-стариковски жгучих глаз. И малиновая прединсультная цветовая гамма, которой налилась его морщинистая физия, стала понемногу терять свой густой колорит.
— Воды дай! — рыкнул он внезапно вошедшему рослому холую, недружественного мордобоя от которого, я так опасался.
Тот выскочил из комнаты, а дед Григорий достал из внутреннего кармана пиджака что-то вроде портсигара. И извлёк из этой штуки какую-то белую капсулу.
— Я понял, лейтенант, ты умысел имеешь на моё устранение! — скрипучим голосом капризно обвинил он меня в святотатстве, — Немцы не смогли и от англичан уберёгся, но ты, сволочь, меня непременно в могилу сведёшь! Скажи мне, Серёжа,
Не сильно я ошибался, предполагая, что со мной могло случиться в этом помещении. Многообещающий зверский взгляд дедовского помощника красноречиво подтверждал самые страшные мои опасения. Господи, как же хорошо, что Григорий Трофимович не гикнулся минуту назад в этой богом проклятой комнатёнке!
Глава 3
Дождавшись, когда дедовский костолом покинет помещение, я придвинул стул к притихшему старику. Намереваясь продолжить наш разговор в более спокойном ключе и хотя бы частично вернуть его расположение. Севостьянов сидел нахохлившись, но смотрел на меня уже без прежнего раздражения.
У меня мелькнула надежда, что мои стенания всё же подействовали на него и крови моей он больше не жаждет. Дед покосился на меня и насмешливо ухмыльнулся.
— Ты чего, Корнеев, ко мне жмёшься, я тебе не Эльвира! Ты давай, ступай, лейтенант, служи! — без былой экспрессии, своим обычным голосом напутствовал меня он, — И на руке себе химическим карандашом напиши, а еще лучше на лбу, что в пятницу у тебя важное дело запланировано! На той самой руке напиши, которой ты ширинку в сортире расстёгиваешь, а то ведь снова забудешь! — не удержался Григорий Трофимович от пошлой колкости, которую сам он счел тонким юмором, — О времени и месте тебе позже сообщат! А я пока подумаю, где лучше это сделать, в обкоме или в УВД.
Я, как китайский болванчик, понятливо закивал головой, соглашаясь со всем сказанным и выражая готовность выполнить любые указания осерчавшего москвича.
— Григорий Трофимович, а относительно завтрашней встречи в одиннадцать-тридцать всё в силе? — бессовестно чистыми глазами я взглянул в лицо своего гонителя, дабы подтвердить все прежние договорённости по Копылову.
— В силе! — криво, но так же без неприязни ухмыльнулся он мне в ответ, — А ты, лейтенант, и впрямь редкостный наглец! Ты почему смелый такой, вернее сказать, такой наглый? Или тебя так сильно по голове ударили? — по-птичьи склонив голову набок, цековский сатрап с любопытством смотрел на меня, — Скажи мне честно, Серёжа, тебе действительно настолько всё по хер или ты просто идиот? Я, друг мой ситный, по себе знаю, что это только дураки ничего не боятся! Так кто ты, Серёжа?
Мне понравилась такая реакция деда. Она позволяла надеяться, что наши с ним отношения почти восстановились до былого состояния. Но не понравилось другое. Его вопрос был задан всерьёз. Неужели, он и в самом деле готов предположить, что я просто напрочь отмороженный мудак? Или того хуже, что я клинический идиот? Если это так, то плохи мои дела. В глазах генерал-полковника Севостьянова я был готов слыть кем угодно, но только не дебилом. Слишком уж много издержек мне принесёт такое обо мне его мнение. Он просто-напросто прекратит общение со мной.
— Никак нет, товарищ генерал, я не идиот и, ни в коем случае, не отморозок! — с нарочитой неторопливостью поднялся я со стула и, не знаю зачем, сделал морду лица кирпичом. А потом еще засунул руки в карманы брюк, — Не стала бы наша Эльвира Юрьевна плодить детей на пару с конченым дебилом! Эльвира женщина продуманная и очень дальновидная!
О том, что впервые я затащил Клюйко в постель почти насильно, ошеломив её бандитским наскоком и практически похитив с улицы, Севостьянов знать не мог. Вряд ли Эльвира ему об этом поведала. И я в такие подробности посвящать деда не собираюсь. Так что пусть покровитель Клюйко кушает мою версию. Так сказать, относительно истинную правду, но в моей вольной интерпретации.