Совок 2
Шрифт:
Свои мысли я излагал недолго, поставив перед профессором Левенштейн всего лишь одну задачу. Сделать так, чтобы обком КПСС срочно наградил ее за какие-нибудь заслуги перед партией бюстом их идейного родоначальника. Бюстом Ильича, то есть.
— И обязательно, чтобы это событие подтверждалось какой-нибудь официальной бумагой. Могут они в грамоте, подписанной секретарем обкома указать про награждение вас бюстом Ленина? — с надеждой поинтересовался я у Паны Борисовны.
— Смогут, — сухо подтвердила мои кощунственные мысли относительно задуманного мной святотатства.
Все
— Аверьяныч раньше на «Прогрессе» работал, чего-то там особо точное для космоса отливал, — пояснял Толик, крутя баранку, — Но на «Прогрессе» со спиртом уж очень легко было, вот он потихоньку и начал спиваться. Оттуда его попросили, он к нам на ГПЗ и пришел. Теперь только за бабки калымит, — с отчетливым сожалением вздохнул Еникеев, — Раньше за пузырь он мне два десятка блесен отливал, а теперь без червонца к нему и не подходи!
Меня же наоборот, расчетливая меркантильность мастера и отсутствие у него алкогольной зависимости только порадовали. Первое обстоятельство позволяло надеяться, что литейщик возьмется за предложенную мной работу. А второе, что не проболтается о ней по пьянке в самое ближайшее время.
— Работа не сложная, но где-ж я тебе столько бронзы найду? — с сожалением посмотрел на меня мастер, — Вот, если бы из чугуна! — вздохнул он, видимо, очень сожалея об левом заработке, который он теряет, — А давай я тебе его из алюминия вылью?
— Нет, Семен Аверьянович, мне из бронзы надо. Чтоб, как золотой блестел! — не стал я соглашаться на упрощенные варианты, — А за материал для отливки ты не беспокойся, я его тебе предоставлю. И за срочность доплачу! — поспешил я пресечь сомнения специалиста, — Сколько тебе времени понадобится на работу?
По идее, сейчас Аверьяныч должен начать перечислять объективные трудности и тем самым накручивать цену своей услуги. Но я ошибся.
— За мной дело не станет, — уверенно пообещал литейщик, — Следующая неделя у меня в третью, вот утром во вторник и заберешь свой заказ. Это, если модельщик к ночи понедельника поспеет! — с сомнением он посмотрел на меня.
— Не нужен модельщик, я тебе образец дам! — успокоил я мастера, — Из гипса. Пойдет такой?
— Пойдет, — кивнул Аверьяныч, — Когда доставишь? Сам я таскать не буду, сюда вези к концу второй смены свой образец. И металл тоже. А по-хорошему, мне на твою скульптуру посмотреть до того надо бы.
— А чего там смотреть?! —
Аверьяныч посмотрел на меня, как на умалишенного, но промолчал.
— Двести пятьдесят рублей! — твердым голосом заявил мастер и с вызовом посмотрел на меня, наверное, сам поражаясь своей наглости.
— Побойся бога, Аверьяныч! Сто пятьдесят! — возмущенно начал я торг. — Лысая башка Ленина, это ведь тебе не блок цилиндров на «Жигули»! Сложности в работе ведь никакой! Там у него только нос и выпирает! — начал я объяснять абсурдность завышенной цены автору будущей скульптуры.
В результате растянувшегося на десять минут торга, мы сошлись на ста восьмидесяти рублях. По довольному лицу Аверьяныча было видно, что поспорь я с ним еще полчаса, он бы и на стольник согласился. Разницу до тысячи я ему отдам, когда он поймет, из чего будет отливать Ильича.
Утро понедельника было почти весенним. Выйдя на улицу, я понял, что зима кончилась. Но поскольку из толпы еще не начали вырастать голые женские ноги, значит, весна еще не началась.
Раздевшись в своем кабинете, я пошел на доклад к Зуевой. Можно было бы не ходить и сразу встретиться с ней на оперативке у Данилина, но я и без того своим недельным отсутствием крепко расстроил свою начальницу.
— Здравствуйте, Лидия Андреевна! — приветливо улыбнулся я матери-командирше, — Соскучился я по вам, Лидия Андреевна! И по работе тоже! Готов приступить! — быстро добавил я, заметив отсутствие добродушия во встречном взгляде Зуевой.
— Здравствуй! — отодвинула картонные корки какого-то дела начальница, — Выздоровел? — без особого участия в голосе поинтересовалась она.
— Так точно! Больничный вам отдать или Данилину? — я продолжал делать вид, что не замечаю недоброжелательности.
— Покажи? — повертев в руках и просмотрев даты, Зуева вернула мне синюю бумажку, — В бухгалтерию отнеси! — потом она собрала в стопку свои бумаги и засунула их в сейф, — Пошли к начальнику, время уже!
Время временем, но нам еще пришлось постоять вместе со всем следственным аппаратом отделения в коридоре перед предбанником Валентины Викторовны. Надо сказать, здоровались со мной вполне доброжелательно и смотрели с интересом. Похоже, что в отделении ничего интересного после той эпической пикировки с майором Ахмедхановым, закончившейся его не менее эпическим пикированием головой в стену, не произошло.
Из-за двери, голосом капитальной женщины была подана команда переместиться в кабинет шефа. Народ моментально посерьезнел и потянулся на лобное место.
Как обычно, кроме Данилина в кабинете находился его первый заместитель Ахмедханов. Или выслуга лет тому причиной, или наличие майорских звезд на погонах так влияет на крепость головы, для меня это по-прежнему было загадкой. Я бы после такого удара маковкой об стену, не меньше, чем на месяц в больничку загремел бы. Очень хотелось думать, что у майора в отличие от меня просто кость толще, а у меня, соответственно, мозгов больше. И оттого они уязвимей от внешнего воздействия.