Совок 5
Шрифт:
— Мы не знали, что ее мама дома, — вдруг всхлипнул потерявший самообладание очкарик, — Она потом из второй комнаты вышла и двести рублей с нас начала требовать! — Вячеслав, уже не стесняясь, начал шмыгать носом и размазывать по щекам слезы. — Она сказала, если не отдадим, то нас посадят! У нас нет таких денег!
— А ну прекратить истерику! — рыкнул я на похотливого акселерата, — Зеленин! Сюда иди! — крикнул я в коридор.
В сопровождении опера и бабки Соломатиной в комнату просочился второй герой-любовник.
— Какими духами Лекарев с Болдыревой расплатился? — подступился я к нему.
— Кажется, "Пиковая дама", — неуверенно
Я поманил в коридор опера, поручив старшей Соломатиной приглядывать за подростками.
— Остаёшься здесь, а я пошел к Болдыревым палку по двести десятой рубить! — вполголоса объявил я Алексею, — Состава изнасилования здесь нет, как ты понимаешь. Или не понимаешь?
— Да ладно, чего ты! — окрысился Храмов, — Думаешь, если опер, то обязательно тупой?!
— Нет, не думаю, — без малейшей неискренности успокоил я коллегу, — Просто слишком уж ты лицом огорчился! — примирительно похлопал я его по плечу. — Ты здесь пока поспрашай этих тимуровцев на предмет клиентуры Светланы Петровны. Ты скажи им, что, чем больше они вспомнят, тем легче им самим будет.
В квартиру нелицензированного борделя Болдыревых я вошел с твёрдым намерением усадить мамашу переростка Светы на цугундер. Теперь я уже почти точно знал, какими духами так густо пахнет от обеих родственниц. А еще, исходя из специфичного лексикона этой "мамки", я обоснованно склонялся к мысли, что в местах не столь отдалённых ей побывать уже довелось. Услав инспектора ИДН в соседний подъезд на помощь Храмову, я уединился со старшей Болдыревой в её засадной комнате.
— Ну что, Раиса Николаевна, не передумали злодеев по этапу пустить? — выражая взглядом полнейшее понимание её родительских чувств, спросил я.
— Да ни в коем разе, начальник! Они гуртом дочку вы#бли, а я их прощать?! Хер им! — хищно оскалила она свои мелкие зубы и сунула мне под нос кукиш, — Не захотели бл#дёныши по-хорошему, пусть теперь пидорами под шконками срок мотают!
— Тогда пишите заявление! — с полным пониманием материнского возмущения, отвёл я от своего лица её руку и протянул ей лист бумаги с авторучкой.
— Чего писать, начальник? — не тратя понапрасну ни секунды, схватила бумагу оскорблённая в святых материнских чувствах родительница.
— А прямо так и пишите, — ткнул я пальцем в правый верхний угол, — Прокурору Октябрьского района от Болдыревой Р.Н. и адрес свой. Ниже пишите "Заявление".
— Ну, а дальше прямо так и писать, что дочку вы#бли? — впервые засомневалась коварная Раиска, буравя меня своими пронзительными поросячьими глазками.
— Так и пишите, гражданка Болдырева, как есть, так и пишите! — не стал я перечить заявительнице в её пожеланиях.
К уже выведенному слову "Заявление", Раиса, наморщив нос-пуговку и немного подумав, решительно дописала "о вы#блении".
Нет, не поймёт меня районный прокурор. Вздох как-то сам вырвался из груди. Точно, не мой сегодня день. Н-да...
Глава 15
Дождавшись, когда гнусная сутенёрша и вымогательница допишет свой пасквиль, я послал её за водителем и экспертом. Раиса хотела было перепоручить это дело дочери, но я настоял, чтобы сходила именно она. Пользуясь её отсутствием, я, грубо нарушая социалистическую законность, начал приставать к крупнотелой Светлане Петровне. Но не с глупостями, а с вопросами. Света ничего не заподозрила и не
По моей просьбе Светлана спрятала пузырёк на прежнее место, в выдвижной ящик трюмо.
— А деньги где? — наивно и, как бы между прочим, спросил я, — Ну, те двадцать рублей, которые эти придурки тебе заплатили? У матери?
— Угу! — недобро поджав губы, кивнула сисястая малолетка, глядя на меня сверху вниз, — Всё себе забрала. Сука жирная! — последние два нехороших слова она прошипела с неподдельной злобой и возмущенно колыхнула своим упитанным телом.
Н-да, ничего не скажешь, высокие родственные отношения царят в этой небольшой, но дружной семье. Всё, что мне было нужно, я выяснил и теперь мы сидели на кухне, и просто болтали с мадемуазель Болдыревой на отвлеченные темы. За тем нас и застали вошедшие в квартиру за Раисой эксперт с водителем.
Посадив старшую Болдыреву на кухне и приставив к ней сержанта, я вывел эксперта на лестничную площадку. Мало надеясь на успех, я всё же настоятельно попросил Хотиенкова отправиться к Соломатиным и откатать пальцы блудливых комсомольцев. И сразу после этого, вместе с опером Храмовым и инспекторшей ИДН, возвращаться назад. Эксперт неодобрительно покачал головой, но противиться не стал и подхватив свой чемоданчик, вышел из квартиры.
Между тем, Раиса Николаевна почувствовала что-то недоброе. Теперь она смотрела на меня не как на своего соратника по борьбе с насильниками несовершеннолетних, а со всё больше и больше нарастающим подозрением. Похоже, что её любящая дочь не покривила душой и у этой женщины действительно много чего было сучьего. Например чутьё.
— Начальник, а чего это ты меня на кухне держишь? — не стала она сдерживать своего возмущения, — Я, что, уже и по своему дому пройтись не могу?! — громогласно заблажила заботливая "мамка" Светы, пытаясь отпихнуть преградившего ей путь сержанта.
— Вы, Раиса Николаевна, напрасно милиционера толкаете! — добродушно начал я её увещевать.
На самом деле, надеясь втайне, что погон милицейского водителя или, на худой конец, хотя бы пуговицу с его кителя она все-таки оторвёт. Но не сложилось, дальше нескольких попыток грудью проложить путь к свободе, она не пошла.
Через непродолжительное время к нам с сержантом подоспела подмога и следственно-оперативная группа начала работать уже совсем по-взрослому.
Для начала я поручил Храмову добыть понятых, а сам затеялся с допросом Раисы. Которая, не стесняясь, сразу же послала меня в грубой и донельзя нецензурной форме. Пререкаться с ней я не стал, а подхватив под округлый локоток её пышнотелую дщерь, удалился с ней в мамину спальню. Не преминув туда же позвать инспекторшу ИДН. Дабы потом суетно не оправдываться перед прокурором на предмет домогательств в отношении центнера юной плоти. Усадив инспектрису на стульчик в дальнем углу комнаты, я начал процесс соблазнения Светланы Петровны. Чего я ей только не нашептывал и не обещал! И свободную жизнь в отдельной двухкомнатной квартире, и необыкновенное счастье в личной жизни.. И прочее, прочее, прочее. И за всё это я хотел от мадемуазель Светы только одного. Я вожделел от неё правды.