Совок и веник (сборник)
Шрифт:
– Валяй дальше… Ни одного банка… Bloody hell! Дожили!
– Почти не осталось британских консалтинговых компаний. Иностранцев там работает непропорционально много. Даже коммерческие банки постепенно уплывают в руки иностранных банков.
Колин согласно кивает. Лицо его изменилось – он сделался мрачен.
– Если взять такие отрасли, как медицина, академическая наука, образование, там та же картина. Учителя из Канады, Новой Зеландии, Австралии. Доктора из Индии, Пакистана, Шри Ланки. Ученые из Китая,
Колин кивает. Мэл покраснел.
– Почему так получается, Мэл? Почему те, кто называл себя англичанами, кто привык побеждать, оказались отброшенными в относительно простые профессии – с небольшим заработком. Да и там их уже теснят польские коллеги.
– Точно! Поляки лезут! – Это Колин сказал. Мы сидим в бедной мастерской печатников в Брикстоне, и – трудно представить – даже здесь имеется польская конкуренция. Но Колин с таким неподдельным раздражением про это сказал, что поневоле призадумаешься.
– Почему жадные иностранные компании покупают традиционные шоколадные фабрики, закрывают их, разгоняют ответственных и работящих англичан? Что не так с англичанами? Невезение? Генетика? Начальное школьное образование? Не пора ли заменить англичан в правительстве на их более компетентных коллег из Германии или Австралии, например? Может быть, хоть они сумеют остановить деградацию?
Мэл сидит красный и взволнованный.
– Невезение, да… – сказал он и замолчал. Мы все смотрели на него и ждали. Потом Мэл сказал так: – Штука в том, что мы не ценим англичан, Макс. Людей не ценим. Если у англичан есть талантливый человек, нам наплевать. Мы его не бережем. В прошлом талантливые люди не разъезжались. А сегодня – один в Америке, другой в Австралии.
– А я думал, англичане всегда путешествовали, колонизаторы все-таки.
– Нет, я не то хотел сказать… – Мэлвин собирался с мыслями, шевелил губами.
– Действительно, везде иностранцы. Английских мозгов не хватает, – горько заметил Колин.
– Я хотел сказать, – продолжал Мэлвин, – что у правительства нет желания беречь наше будущее. Они не про таланты думают, вот что. Думают про прибыль.
– Не понимаю тебя, Мэл. Всем нужны талантливые люди, просто их находят за границей.
– Если тебе нужен талант, ты к нему со вниманием отнесись. Не жди, что талант сегодня тебе даст прибыль. Ты должен талант уважать, растить, обеспечивать. Вот такая должна быть национальная политика. А этим ублюдкам нужен результат на два дня.
– Недалеко смотрят, – сказал Колин.
– Во-во, недалеко смотрят. Считают плохо. Они, bastards, думают, что если нашли на день, или, допустим, на пару лет подходящий кадр за границей – то и вопрос решили. Им надо вопрос на пару лет решить. А дальше уже другой менеджер придет – пусть он дальше решает. Не о народе, суки, думают. Не о будущем. Вот в чем штука. А растить
– Это как в музыке, – сказал Кол. – Все эти гребаные фабрики звезд. Берут девку, крутят с ней ТВ-программы, делают из дуры звезду. Гребут деньги, а что потом будет – по фигу. Искусственные таланты на час. Индустрия посредственностей.
– Индустрия посредственностей, которых объявляют талантами?
– Ну да! Ну, как в современном искусстве. Как в музыке. Что, не понимаешь? Это все чтобы создать image. Fucking image! Все на минуту, на день! Instant image! Industry of instant images!
– Но почему же англичане не принимают участия в этой фабрике звезд?
– Есть кое-кто, – сказал Мэлвин презрительно. – Но маловато, ты прав. За границей брать выгоднее. Такая политика теперь. Плевать на Англию! Когда они закрыли угольные шахты, то сказали, что нам уголь больше не нужен! Черта с два, все равно нужен! Но мы уже английских шахтеров не возьмем, мы возьмем польских шахтеров. Пусть они там, в Польше, корячатся, правительству дешевле выйдет. Или у Путина будем газ покупать. На наш век хватит!
– Быстрые решения, – сказал Колин. – Быстрые решения!
– Что, не думают о завтрашнем дне, безответственно относятся к судьбе общества?
– Какое общество?! – Колин закричал. – Маргарет Тетчер нам давно объяснила, нет у нас общества! There is no such thing as society! Это ее слова! Да! Нет у нас общества!
– А что же вместо общества?
– Набор гребаных жадных индивидуальностей, fucking greedy individualities! Каждый тащит что может.
– Колин, ты уж цитируй аккуратно, – сказал я. – Тетчер сказала так: There is no such thing as society, but there are people and their families. Нет общества – но есть люди и их семьи! Вот что она сказала!
– Ага! Как же! Есть богатые люди и их семьи – а другие у нас не в счет!
– Скажи, у вас тоже увеличился разрыв между бедными и богатыми?
– Еще как! – Я задел больное место. – Еще как увеличился! А уж при этом Камероне увеличится еще втрое! Вот на что мы променяли общество – на компанию ловких успешных деляг.
– Был у нас в России такой президент Ельцин, реформатор, он говорил: берите, кто сколько сможет.
– Во-во! Гребаный реформатор. Fucking прогрессист. Взяли, кто сколько смог. Нет общества! Просрали английское общество! Что взамен получили, спрашивается? Сегодня, спустя тридцать лет, нам эта политика стяжательства аукнется! Мы сегодня платим по долгам этой fucking Thatcher! Все продано! Скоро всю Англию продадим гребаным корпорациям.
– Знаешь, – сказал я Колину, – это ведь теперь везде так. Согласись, если нечто продается, значит, эту вещь можно купить.