Совок и веник (сборник)
Шрифт:
– Все продается.
– Значит, все можно купить. Ну и купили. Что здесь неверно? Продаете – покупаем. Мне друг из Буэнос-Айреса пишет: когда открываю кран – течет американская вода, включаю плиту – идет французский газ. То есть не французский, не американский, конечно, но принадлежащий не аргентинским национальным компаниям, а чужим корпорациям.
– Но у нас Англия, Макс! Не Аргентина!
– Судьба одна, почему для вас должна быть какаято специальная история? Чем вы лучше? Хорошо бы иметь
– Просто, Макс. Я бы сказал так. Что вы думаете о нашем обществе? О нашем старом добром английском обществе. Было время, все люди были заодно. У нас была цель. Какая сегодня цель у общества, скажите мне? Выжить? Дожить до пенсии? Чтобы разбогател президент корпорации? Но это не моя цель! Общество распалось! Соберите его! Можете собрать общество?
– Собрать Шолтая-Болтая? Bring Hampty Dampty together again?
– Отлично сказано, дружище! Собрать Хампти Дампти! Отлично сказано!
– Но согласись, Мэл, если вопрос о разваливающемся Хампти Дампти стоял уже сто лет назад, значит, такие этапы английское общество время от времени проходит. Ну да, трудно, какие-то скрепы полетели…
– Очень расслоилось общество, Макс, – сказал Колин. – Знаешь, последние два года мы только и говорим, что про broken Britain. Все говорят про Broken Britain, даже Камерон.
Развалина-Британия, сломанная Британия.
– Ладно, плюнь. И не такие времена переживали. Был Кромвель, были бомбежки, мало ли что было.
– Дружище, я же говорю, все станет на свои места. Новое руководство поумнее будет, чем старое, надеюсь на это. Единство общества, вот что нужно! Нужно, чтобы люди были заодно… Вот после войны, например, все были заодно… Кризис поможет, я так считаю. Беда нужна, беда учит. Люди испугаются и объединятся.
– Ты же говоришь, что общество расслоилось из-за кризиса.
– Значит, этого кризиса мало, еще один придет.
– Надо, чтобы стукнуло как следует, – сказал Колин.
– Послушай, Мэл, а если бы ты мог путешествовать во времени, в какой век, в какой год Британии ты бы переселился?
– В прошлое? – спросил Мэл. – А как возвращаться, насовсем? Или просто посмотреть – и назад?
– Насовсем.
– И только в Британии можно остаться?
Такого я не ожидал, думал, Мэл националист. Я сказал:
– Вообще-то, по условиям вопроса – только в Британии. Но хорошо, дай два ответа.
– Я бы хотел жить в Париже в 1880 году, в эпоху импрессионистов.
– Почему?
– Новые идеи, много хороших художников, художники сидят в пабах, всем стало интересно жить.
– Тебе сейчас художников в пабах не хватает? Думаешь, нового мало?
– Знаешь, Макс, ты спросил – я ответил. Кто хочет, пусть share ideas. А я хочу в Париж, к импрессионистам.
– Ладно, а в Британии какое время выбираешь?
– В Лондоне – 1960-е годы. Золотое время. После войны, сколько надежд! Новая музыка, искренность… Не стесняются бедности… Все мечтают, все стараются… Все заодно…
– Долго такое время длилось?
– До 1970-го, думаю. С шестидесятого по семидесятый.
– Мэл, это случайно или нет, что ты говоришь о времени лейбористов?
– Совпадение, – сказал Колин, – просто после войны – время такое…
– Ну да. Время лейбористов. Вильсон… – сказал Мэл. – При Вильсоне было хорошо. Или просто я был молодой? Не знаю. Но это было золотое время. Вспоминаю как другую жизнь, на другой планете.
– Скажи, – я знал, что Мэлвин бредит уфологией, и приберег вопросы про инопланетян, – влияют ли инопланетяне на историю человечества, а если да, то с какой целью?
Мэл оживился.
– Влияют ли? Absolutely! Ты еще спрашиваешь! Конечно, влияют! И через год все поймут, с какой целью. Увидят!
Вот, стало быть, что он имел в виду, когда говорил: «через год». Я вспомнил, что десять минут назад он сказал, что «не революция, а кое-что еще» поможет. Я продолжал.
– А что именно меняется в нашей жизни от наличия неопознанных летающих объектов? Ведь возможностей массового контакта пока нет. Чего ты сам ждешь от контакта с внеземной цивилизацией?
– Массового контакта нет, верно. Но скоро будет, потерпи. В будущем году американский президент уже не сможет держать контакты в секрете. Его заставят наконец сказать правду.
– Кто заставит? Какие контакты?
– Ты что, не в курсе? Все давно знают, а ты нет? Ты правда не в курсе? – Мэл смотрел на меня с жалостью, а я вспоминал, как мне недавно сказали, что я «не в курсе» реальных причин мировой войны. Я подумал, что безнадежно отстал.
– Правда, не в курсе.
– Ну да, у них тайные протоколы… Но все заинтересованные лица в курсе… Идут постоянные встречи с инопланетянами.
– Встречи в верхах? – не удержался я.