Совпадения случайны
Шрифт:
Это не Кирилл глуп и слеп!
Это я! Слышите? Это я полная дура!
Кирилл узнал меня. Сразу узнал. Только он не рад моему присутствию.
Он привык к ней! К своей "новой Даше"! Теперь он любит её!
А я должна исчезнуть с их праздника жизни!
Как бы больно мне сейчас не было, какой бы величины ком не давил сейчас мне на горло, я нахожу в себе силы гордо поднять голову, вскинуть подбородок и сказать ему прямо в глаза:
— Ты ведь узнал меня, Кирилл! Верно? — он молчит, и я горько выдыхаю, — Конечно, узнал! — наши губы так близко,
Кирилл медлит с ответом, но его глаза уже всё сказали за него…
И сейчас самый подходящий для меня момент достать козырь из рукава и вывалить ему всю правду.
Сказать, что ребёнок, которого носит его мамзель, вовсе не от него. А женщина, которую он всю жизнь называет матерью, на самом деле украла его из роддома.
Я набираю воздуха в лёгкие:
— Позови сюда своих девочек! Я должна кое-что сказать и хочу, чтобы они тоже послушали!
А девочек и не нужно звать. Услышав упоминание о себе, они одна за другой снова появляются в прихожей. Будто никуда не уходили.
Когда мы опять все в сборе, я с широкой улыбкой произношу:
— Кирилл, а ты в курсе, что ребёнок, которого она, — указываю пальцем на Машу, — носит под сердцем, вовсе не от тебя, а от парня, который меня изнасиловал?! Ты в курсе, что она сбежала от него будучи беременной, и чтобы укрыться от преследования подставила меня! А эта женщина… — перевожу указательный палец на Наталью, — вовсе не твоя мать! Она похитила тебя младенцем из роддома, потому что не могла родить сама… Раскрой глаза, Кирилл! Они обе тебя обманывают!
Довольная собой я выдыхаю и принимаюсь наблюдать за всеобщей реакцией.
Возникшая далее пауза могла бы занять место в книге мировых рекордов как самая долгая и самая театральная. Ей разве что не хватает музыкального сопровождения.
Все смотрят друг на друга, и никто не решается сказать первым, чтобы как-то объясниться или опровергнуть мои слова.
И только глаза у Кирилла безмолвно кричат:
"Что?!"
И мечутся между бледной Натальей и такой же бледной Машей.
А я смотрю на Машин огромный живот… Я не хочу смотреть, но глаза как-то сами приклеиваются…
Так вот…
Я смотрю на беременный живот сестры и замечаю, как он… дёргается под халатом.
Я сейчас не шучу. Я действительно это вижу.
Маша волнуется, и малыш это чувствует и волнуется вместе с ней.
Но моя сестра пребывает сейчас в таком ступоре, что либо ничего не чувствует, либо нарочно ничего не делает, чтобы успокоить кроху. Не прикладывает к животу ладони, не воркует, как обычно. А ведь она умеет это делать, я видела.
Сейчас Машу не интересует её крошечка. Её интересует только реакция Кирилла. Наверно, в данный момент она подбирает в уме нужные слова, чтобы объясниться с ним. Ей придётся очень постараться. Ведь от того, что Маша скажет Кириллу, будет зависеть судьба её ребёнка.
А тот всё чувствует и трепыхается изо всех сил…
Блин… Я так больше не могу…
Я должна что-то сделать…
Внутри меня срабатывает какой-то тумблер, и я заливаюсь искуственным смехом:
— Видели бы вы свои лица, ребята! Вы что серьёзно этому поверили? Я же прикалываюсь! Я книгу пишу! Как вам сюжетик? Судя по вашей реакции, отличный выйдет роман! Так и вижу слоганы на обложке! "Близнецы. Встреча годы спустя" или "Он её любит, но она ждёт ребёнка от другого" или ещё лучше "Она не та, за кого себя выдаёт!" Класс! — показываю жест "большой палец вверх" и театрально хлопаю в ладоши.
Хлоп-хлоп-хлоп…
— Нет, то, что мы близнецы — это чистая правда! Вы и сами это видете! — продолжаю театрально смеяться. — А всё остальное я придумала! Короче, мы с сестрой в детстве потерялись, а теперь нашлись! Вдаваться в подробности, как это случилось я не буду! Она сама потом вам расскажет!.. А я это… Я что пришла-то… Сейчас, погодите… — демонстративно шарюсь по своим карманам, будто что-то ищу в них. Хотя прекрасно знаю, где у меня лежит то, что мне сейчас нужно. — Вот! Нашла!
Из нагрудного кармана достаю свой паспорт, только что отданный мне Машей и протягиваю сестре.
— Держи, Дашка! Ты его в моей прихожей забыла, когда у меня в Пригороде была! Помнишь? Два дня назад! — подмигиваю сестре, мол, подыграй мне. — Мы с тобой ещё торт один на двоих слупили! Чаю ведро выпили!.. Короче, вот! Возвращаю тебе твой документ!
Маша в растерянности. Похоже, она не верит в реальность происходящего. Смотрит с опаской, колеблется, но всё же не спеша подходит к мне и осторожно принимает из рук бордовую книжечку.
— Спасибо! — говорит одними губами, смотрит прямо в глаза.
Мой паспорт тонет в кармане её халата, а после её руки мягко опускаются на огромный живот и нежно поглаживают его. Ну, наконец-то… В моей сестре снова проснулась мать, а, значит, малыш снова в безопасности. Вот и прекрасно.
— Пожалуйста! И больше не теряй! — отвечаю я с наигранной строгостью. — И это, Дашуль… Ты расскажи своим домашним, — киваю на Наталью и Кирилла, — кто я и что я. Занятная вышла история! Вы, ребята, заслушаетесь! А мне некогда! Электричка у меня! До Центрального Пригорода! Давайте, друзья! Аmigos adies!
На этом я отчаливаю. Мои силы, как и моё актёрское мастерство, на исходе.
Не помня себя, выскакиваю на площадку и, не оборачиваясь, бросаюсь вниз по лестнице. Подступившие слёзы жгут глаза.
Пока бегу вниз, перебирая ногами ступеньки, успокаиваю себя, как могу:
"Всё, Даша, всё! Пусть живут и будут счастливы! А тебе нужно бежать прочь от этого дома и от этих людей!"
Когда я оказываюсь на улице, когда после душного разговора вбираю полной грудью ночной морозный воздух и думаю, что сбежала от всей этой ситуации, меня догоняет голос сестры: