Шрифт:
Пролог
Все персонажи и события придуманы автором. Любые совпадения с реальностью случайны.
***
— Садясь в машину к незнакомцу, будь готова расхлёбывать последствия! Вот я и расхлёбываю… — горько усмехаюсь, глядя на чёрную гладь крепко заваренного чая. — Ты наливай себе кофе, бери печенье, кури, если хочешь. Сейчас я всё расскажу…
Встаю из-за стола, подхожу к окну. На улице зимняя ночь, в форточку сквозит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу.
— На той лавочке мы впервые с ним поцеловались… — так, мысли вслух.
Спиной чувствую взгляд карих глаз. Терпеливо ждёт, когда я перейду к главному, не торопит. Я глубоко вздыхаю и, не оборачиваясь, начинаю говорить:
— В тот вечер Кирилл назначил мне свидание у "Корзиночки". Прислал сообщение с чужого номера. Я должна была сразу насторожиться, но он так убедительно сожалел о разрядившейся батарее и нулевом балансе, что я поверила. Ну, взял телефон у друга, с кем не бывает…
Я приехала к назначенному времени. Кирилл задерживался. Примерно через полчаса от него пришло ещё одно сообщение:
"Прости, приехать не могу! Отправил за тобой Стаса!"
А минутой позже неподалёку остановилась синяя тонированная "ауди". Из переднего окна высунулся незнакомый парень.
— Соколова! — крикнул он. — Садись, прокатимся!
Услышав свою фамилию, я подумала:
"Стас!"
И быстрым шагом направилась к машине. Дура…
Глава 01
Стучат…
Я откладываю книгу и прислушиваюсь.
Нет, показалось.
Беру с тумбочки кружку, делаю глоток остывшего чая, ставлю обратно. Глаза цепляются за надпись на керамической поверхности:
"Любимой внучке от бабули"
Сердце сжимается. Бабушка умерла четыре месяца назад. Эта кружка да чёрно-белый снимок в рамочке — вся память, оставшаяся о ней.
Чтобы прогнать нахлынувшую тоску, я снова утыкаюсь в книгу. Нахожу предложение, на котором остановилась, но едва опять погружаюсь в действие романа…
Стучат…
В этот раз стучат громко и настойчиво. Больше нет никаких сомнений. За дверью кто-то есть.
Бросаю взгляд на часы. Минуту назад они распечатали новые сутки.
Кто может стучаться ко мне в первом часу ночи? Ошиблись квартирой? Дурачатся подростки? Пришла соседка за солью?
От последней мысли сердце съёживается, потому что…у меня нет соседей.
Две другие квартиры на моём этаже давно опустели. Одна из них опечатана. А во второй жила старушка, но она померла год назад.
Что же за незваный гость явился ко мне в такое позднее время?
Между тем стук в дверь продолжается. Звонок у меня не работает, с тех пор как его расплавили сигаретой. Не спрашивайте.
Я поднимаюсь
Она вздрагивает от каждого нового удара. Боюсь, один из них станет последним.
Застываю в двух шагах от порога. Мысли путаются от страха.
Что делать, если дверь не выдержит, и кто-то ворвётся в мой дом?!
Прыгать в окно? Драться? Что?
На моё счастье, стук прекращается, и слышатся удаляющиеся шаги.
Наступившая тишина оглушает и вместе с тем снимает оцепенение с моего тела.
Я осторожно приближаюсь к двери и подтягиваюсь к глазку.
Лестничную площадку заливает грязно-жёлтый свет. Напротив чернеет прямоугольник соседской двери. Снаружи никого нет.
А вдруг этот человек просто затаился между этажами и ждёт?
Прислушиваюсь к каждому шороху. Если он ушёл, рано или поздно хлопнет уличная дверь. Но ничего не происходит. Значит, он всё ещё в подъезде.
«Не открывай!» — кричит мой внутренний голос.
Но вместо того, чтобы вернуться в комнату, забраться на диван и взять книгу, я достаю из сумки ключи, вставляю ноги в резиновые сланцы, поворачиваю замок и выхожу на площадку.
Снаружи вишнёвый дым Этот запах мне противен. Вместе с тошнотой он вызывает у меня неприятные воспоминания.
Я максимально бесшумно прикрываю за собой дверь, подхожу к перилам и смотрю вниз, в лестничный пролёт.
На трёх этажах из пяти нет электричества. Никого не видать. Слышно только убегающий вниз топот и… мужской кашель.
Когда человек берётся за перила, я замечаю его руку в чёрной кожаной перчатке и манжет пуховика.
Красный…
Я ненавижу этот цвет. На то есть свои причины.
В голову закрадывается шальная мысль.
А что, если это… он.
Нет! Это невозможно! Просто дурацкое совпадение.
Почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина прижимается к металлической перекладине. Но я успеваю разглядеть только серую спортивную шапочку и тут же отбегаю назад.
"Он ведь не заметил меня? Верно? В противном случае этот человек сейчас поднимется обратно!"
Я разворачиваюсь, чтобы скорее вернуться в квартиру, и… зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать.
В углу на деревянном ящике, в котором покойная баба Зина хранила картошку, сидит… потрёпанный плюшевый медведь.
Выходя на площадку, я не заметила его.
Обыкновенный, набитый синтепоном плюшевый мишка. Такие продаются сейчас в любом детском магазине.
Но этот медведь вгоняет меня в ужас. Глаза вмиг наполняются слезами, потому что я знаю эту игрушку. Я уже видела этот прожжённый сигаретой бант и чёрную пуговицу-глаз, висящую на нитке, это надорванное плюшевое ухо и промасленную от времени картонную бирку «Мир Детства и Ко».